Имея большую склонность к изящным искусствам, Иоанн сделал своим секретарем и духовником великого поэта и музыканта того времени Гильома де Машо. Вот какие хвалы он возносил своему покровителю: «Сей Богемец, о коем я вам расскажу, / Не имеет равных – ни герцога, ни короля, ни графа. / Со времен самого Карла Великого… / Ибо щедростью / Он превосходит Александра и Гектора – храбростью. / Это источник всякого благородства».
Понятно, Гильом отрабатывал свою зарплату, но не менее восторженно в стихах и прозе писали о нем в то время и другие известные авторы. «Слава короля в самом деле была очень громкой. Его достоинства были того же калибра, что и недостатки. Ничто в нем не было ординарным или обычным» (Р. Казель).
Другое дело, что все свои подвиги Иоанн совершал за пределами Чехии, пусть и во славу чешской короны. А в свое королевство наезжал на короткий срок исключительно с одной целью – собрать деньги на новые подвиги. Обычно это происходило так: после очередной победы король торжественно вступал в Прагу, восторженно встречаемый горожанами. Часто он устраивал рыцарский турнир и сам принимал в нем участие, вызывая еще большее обожание среди молодых чешских дворян. Потом навещал Элишку, чтобы заложить фундамент для будущих международных связей. Затем наступал грустный момент для чешской знати: тяжко вздохнув, она лезла в сундуки, чтобы в очередной раз профинансировать славные деяния своего короля. Чехия все еще оставалась богатым королевством, но расточительность Иоанна превышала ее возможности.
Под конец жизни король стал стремительно терять зрение. Можно представить, что стоило этому мачо, этому белокурому красавцу, этому вечному воину-победителю признаться в своей физической беспомощности. Современники рассказывают, что, уже полностью ослепнув, Иоанн продолжал посещать рыцарские турниры, делая вид, что внимательно следит за ходом схваток.
И он не смирился. Он увенчал свою бурную жизнь столь славной (сколь и бессмысленной) смертью, что заслужил восхищение своих современников, в том числе и врагов. И вполне достоин восторженных воплей телеисторика и крупнобюджетного блокбастера с участием самых высокооплачиваемых голливудских звезд. Судите сами…
Английский король Эдуард пересек пролив и высадился с войском на территории Нормандии. Это был смелый и рискованный шаг, поскольку наследник английского престола, юный принц Уэльский, сопровождал отца в этом походе. Погибни оба в сражении, на карту была бы поставлена корона Англии. Самой грозной силой в отряде англичан были знаменитые лучники. Эдуард за три года до высадки запретил в Англии все народные игры, кроме одной – стрельбы из лука, доведя смертоносное искусство своих подданных до совершенства. Стрела, пущенная из огромного, выше человеческого роста, английского лука, пробивала рыцарские доспехи.
Англичане одержали несколько локальных побед над французами, и это были первые битвы знаменитой Столетней войны. Еще лет через сто спасительницей Франции станет знаменитая Жанна д’Арк, а сейчас, в 1346 году, ее миссию пытался взять на себя… чешский король Иоанн. Пожалуй, изрядное преувеличение я себе позволил в этом сопоставлении, до такого ни один историк еще не договаривался, но… Иоанн, постоянно симпатизирующий Франции, не только посчитал своим рыцарским долгом вмешаться в войну, возглавил большой отряд люксембургских рыцарей, а другим отрядом поставил командовать своего сына Карла, но он также настойчиво призывал нерешительного французского короля к активным боевым действиям, был одним из главных организаторов отпора англичанам.
Битва при Креси. Англичане заняли оборону. Французские рыцари, еще не успев приблизиться к позициям англичан, несут огромный урон от стрел английских лучников. А вот генуэзские арбалетчики, воюющие за французов, быстро исчерпали запас своих стрел, остальные остались в застрявшем из-за постоянно идущих дождей обозе. Французы бросаются в атаку по раскисшему полю, навстречу бегут отступающие генуэзцы, которых рыцари принимают за изменников и обрушивают на их головы свои мечи. И все это под градом смертоносных английских стрел.
И вот, когда трагический исход сражения для французов стал абсолютно ясен, чешский король, сказав знаменитую фразу: «Такого, бог даст, не будет, чтобы король чешский убегал с поля битвы», велит привязать своего коня между конями двух своих оруженосцев и бросается в самую гущу боя, навстречу неминуемой гибели. Именно так понимает он свой рыцарский долг, именно такую смерть он считает для себя единственно достойной. По словам летописцев, он успевает сразить двух противников, прежде чем сам падет от смертельной раны. Наверное, это красивая выдумка: про двух рыцарей, сраженных слепым королем. Однако мне хочется верить, что это правда, что так оно и было… «В исступлении благородной страсти больше справедливости и надежды, чем во всех безрадостных правилах мира».[6]
Наверное, так же думал и английский король Эдуард. Достоверно известно, что, узнав о смерти своего грозного противника, он прослезился, отдал ему королевские почести и, стоя над телом Иоанна, скорбно произнес: «Погиб венец рыцарства… Преломлено копье рыцарства!»[7] А сын Эдуарда, Черный рыцарь, принц Уэльский, отдавая дань уважения поверженному противнику по обычаям того времени, сделал своим гербом герб чешского короля – три страусиных пера и надпись на немецком языке «Я служу». Символично, что через несколько столетий, накануне Второй мировой войны, носитель этого герба совершил подвиг совсем иного рода, но не менее романтичный, поразивший весь мир. Ради любви к женщине незнатного происхождения он отказался от прав на английский трон!
Даже после смерти неугомонный Иоанн продолжил свои вечные скитания по Европе. Дело в том, что за честь упокоить на своей земле прах великого рыцаря боролись Франция, Германия и Люксембург. Только после Второй мировой останки чешского короля были окончательно захоронены в Люксембурге. В самой же Чехии Иоанн (Ян) Люксембургский не слишком популярен. Сам он Чехию не очень-то любил, не много для нее сделал, так что чувства взаимны. Единственная категория чехов, которая называет его своим кумиром, – это фанатики так называемого «исторического фехтования». Длинноволосые, бородатые брутальные парни, которые облачаются в доспехи и соответствующие эпохе Средневековья одеяния, экипируют своих коней и наряжают девушек и устраивают настоящие рыцарские турниры на многочисленных исторических праздниках, днях городов и т. п. Рубятся всерьез, и конными и пешими, получая травмы, ушибы и переломы, так что занятие это исключительно для мужественных и сильных почитателей Великого Рыцаря Европы.
