Несмотря на капитализм, в городе остались все признаки социализма в виде памятников — Ленину, борцам за власть советов, героям ВОВ и прочие. Построили, правда, и новые памятники. На главной площади соорудили большой флагшток с киргизским флагом, который имеет ностальгически красный цвет. Его охраняют два солдата — бишкекский аналог «Поста № 1». Ильича с главной площади передвинули чуть подальше.
Российские рубли мы быстро поменяли на местные деньги — сомы. Один сом равен 68 копейкам, т. е. за каждую тысячу рублей мы получали по 1475 сомов. В одном месте на рынке мы встретили курс 1480, и я пошёл менять, но там оказались жулики, навострившиеся быстро вытаскивать купюру из полученной вами пачки денег. Однако, я несколько раз всё аккуратно пересчитывал, обнаруживал недостачу и наконец вытребовал у жуликов свою тысячу рублей обратно.
Киргизские деньги — сомы — существуют только в бумажном виде, номиналом 1, 5, 10, 20, 50, 100, 200, 500 и 1000 сом. На каждой деньге изображены деятели кыргызской истории или искусства. Местные копейки называются тийины, но они тоже бумажные. В обороте их почти нет, и покупок дешевле 1 сома не бывает. Но в больших супермаркетах и в банках можно найти мелочь на сдачу в виде 10 и 50 тийин — бумажные квадратики, чуть меньше размером, чем банкноты. В прошлые мои приезды в Киргизию эти «монеты» ещё были в ходу. Но самый большой раритет — бумажную монету в 1 тийин — сами кыргызы никогда не видели. Она доступна только коллекционерам. Я раньше думал, что такой деньги вообще не бывает, но в этом путешествии мне подарили пару «копеек».
Обзавелись киргизским телефонным сотовым номером.
Мы пристроили на реализацию часть книг, а другую часть оставили на хранение у Казбека. Вскоре наше число должно было вырасти с двух до трёх человек. И вот как это произошло:
Утром рано 26-го июля я поднялся рано, чтобы пойти на вокзал и встретить Ольгу Полубенко из Белоруссии. Она должна была приехать московским поездом в 8 утра, но поезд опоздал на полтора часа. Ольга была ещё рада: ей сказали, что поезд может опоздать на пару суток. Впоследствии оказалось, что Ольге рассказали в России и по дороге много другой страшной дезинформации. А Ольга слишком доверчивая на всякие страхи. Хотя и заканчивает философский факультет какого-то минского университета, значит должна ко всему относиться философски. Только спустя несколько дней страхи в голове по поводу Азии стали у неё выветриваться.
Встретив Ольгу, я отвёл её на вписку к Казбеку — все там ещё спали. Но вскоре всё ж проснулись. И мы втроём собрались, попрощались и направились на Ошский рынок — искать маршрутку на Ош. Ехать втроём автостопом мы поленились — хотели поскорее и без хлопот прибыть в южную столицу, чтобы скорее приступить к поиску Дома АВП.
УЕЗД в ОШ. ПОИСК ДОМА
На Ошском рынке столицы нас, как и следовало ждать, атаковали предлагатели транспортных услуг. Мы выбрали одного — грузопассажирскую маршрутку «Мерседес» 1982 года выпуска, с десятью сидячими местами и большим грузовым отсеком. Ещё четыре часа водитель и хозяин груза ездили туда-сюда по базару, собирая грузы для перевозки (и 2 сома за килограмм за их перевоз) и пассажиров (мы стоили по 400 сом).
Сперва мы думали, что машину поведёт киргиз, хозяин груза. Но русский старичок, вертевшийся рядом, и оказался водителем. Ольга, осознав это, воскликнула горестно:
— Ему же 100 лет! Он не доедет до Оша! — данное высказывание относилось также и к самой маршрутке.
Действительно, водитель выглядел старо, как и его машина. Однако сохранить бодрость ему помогло то, что всю дорогу он жевал носву. Поэтому он нигде не останавливался, кроме как на ремонт машины, подкачку колёс и заправку, ну и ещё один раз поели — уже наутро близ Джелалабада. Проведя 20 часов в машине, мы доехали до Оша.
— Это ещё я сейчас трезвый еду, а когда пьяный — так прямо дым и искры из-под колёс! — похвалился он.
Ольга (ни жива ни мертва) и мы вылезли из маршрутки посреди города Ош, прямо напротив российского консульства. Рюкзаки наши в багажном отделении, как оказалось, были плотно спрессованы разными коробками и ящиками. Но, чудно, всё в сохранности.
В Оше первым делом мы пошли искать обычный цивильный ночлег на какой-нибудь турбазе. Потому, что единственный активный ошский человек из Клуба гостеприимства, 50-летний бывший милиционер, не отвечал на наши звонки — уехал на заработки в неизвестном направлении. Однажды, получив мой Емайл, он сам позвонил: оказалось, он сейчас работает в южном Судане, в городе Малакаль, в составе миротворческих сил.
Больше за ночлегом нам не к кому было обращаться, а в мечеть мы не пошли, т. к. Ольга ещё не обрела истинную веру.
Одну турбазу мы не нашли; вторую оккупировали китайцы; на третьей мы-таки нашли пристанище — в самом центре города, возле Сулеймановой горы. Детская турбаза, бывшая станция юных туристов, предлагает ночлег всем желающим за 40–70 сом (1–2 доллара в сутки), но посещают её в большинстве своём не детские туристы, а жители деревень, приехавшие поторговать на ошский знаменитый базар.
Этим же вечером (было 27 июля) мы с Кириллом начали поиск жилья (оставив Ольгу отсыпаться после «страшной» дороги на «100-летнем» водителе). На большом рынке мы обратились с вопросами к тётушкам, продающим колпаки. Вскоре они, собравшись, выявили средь себя одну тётку 60-ти лет, по имени Фатима, которая обладала именно таким домом, как нам был нужен, т. е. без всего. Фатима, оставив вместо себя на базаре своих дочек-внучек, отправилась показывать нам своё жилище. Дом состоял из двух комнат, небольшого и довольно тухлого свойства. Я уж было чуть его не снял, но только не сошлись в цене: неуступчивая Фатима просила 3.000 сом, я предлагал максимум 2.500, но и тех у меня в кармане в данный момент не было. К счастью, Фатима не согласилась на скидку, и мы договорились встретиться на рынке завтра. Пока же она подарила нам вкуснейшую дыню и лепёшки.
Наутро оказалось, что очень здорово, что мы не сняли дом Фатимы за 2500 сом. На базаре выявился радиоузел, из которого непрерывно объявляют всякие вести об аренде и продаже жилья. Там же имеется доска объявлений, где рекламируются квартиры (по 2–4 тысячи сом в месяц) и домики (их, правда, немного). Там же тусуются сдатчики жилья лично и их доверенные лица — маклерши. Тётки с большими тетрадками, полными адресов и телефонов всех желающих сдать жильё. Тут же проявился мужичок, Мумеджан-хаджи, желающий сдать нам свой дом, но получить в залог мой паспорт, и тётка-маклерша Гульнара с косой ниже пояса, активная и настырная, обещавшая нам всяческие дома за 2.500 сом. Там же обнаружилась и наша Фатима, подсказавшая всем маклерам идею повысить для нас цены на жильё. Мы пока ничего не решили.
