И было бы очень жаль, если бы Самми Ским и Бен Реддл вынуждены были расстаться — потому что они любили друг друга, словно родные братья; и если старшего огорчало упорное нежелание кузена заняться каким-нибудь промышленным проектом, то младший не менее сожалел, что Бен Реддл никогда не захотел бы умерить свое тщеславие и заняться имением в Зеленой долине, которое обеспечивало им независимость, а следовательно, свободу.
Глава II
ДВОЮРОДНЫЕ БРАТЬЯ
Вернувшись домой, Самми Ским занялся делами, связанными с кончиной господина Джосайаса Лакоста; надо было разослать извещения друзьям семьи, а также сделать необходимые для траура приготовления. Не забыл он и заказать панихиду в приходской церкви. Молебен о упокоении души усопшего должен был совершиться по возвращении Бена Реддла, ибо тот наверняка пожелал бы присутствовать на траурной церемонии.
Что касается улаживания личных дел дядюшки, а также вступления во владение наследством, скорее всего состоявшим лишь из участка на Фортимайлз-Крик, то здесь, как понимал Самми Ским, надлежало очень серьезно переговорить с мэтром Снаббином; но прежде надо было обо всем условиться с кузеном. Нотариус мог позаботиться лишь о телеграмме в Доусон, уведомляющей губернатора Клондайка о том, что наследники Джосайаса Лакоста вскоре сообщат, на каких условиях они могли бы принять наследство, а также о том, что необходимо составить опись имущества их дяди, без чего невозможно узнать, в каком состоянии находятся его финансы.
Бен Реддл появился в Монреале через пять дней, утром двадцать первого марта, проведя месяц в Нью-Йорке, где вместе с другими инженерами изучал проект переброски через Гудзон колоссального моста, который должен был связать материк с Нью-Джерси, подобно тому как другой мост соединял Нью-Йорк с Бруклином.
Легко догадаться, что для инженера работа такого рода была чрезвычайно интересной, Бен Реддл включился в нее со всем жаром и даже высказал готовность поступить на службу в Компанию Гудзонова залива. Однако было непохоже, чтобы в ближайшее время началось строительство моста. О нем много писали газеты, и не меньше изучалось документов и чертежей. Зима на этой широте Соединенных Штатов обыкновенно затягивается до середины апреля. Не имея уверенности в том, что работы начнутся летом, Бен Реддл принял решение возвратиться в Монреаль.
Отсутствие двоюродного брата показалось Самми Скиму затянувшимся. Он очень сожалел, что никак не удавалось увлечь кузена своими делами, а также безмятежным существованием землевладельца. К тому же затея Компании Гудзонова залива его ужасно беспокоила. «Если Бен Реддл примет в ней участие, — размышлял он, — не задержит ли она его в Нью-Йорке надолго, может быть, на несколько лет?.. Тогда я останусь один в нашем общем доме и на ферме Грин-Вэлли…» Но удержать брата Самми Скиму, увы, не удавалось. Кузены так различались характерами, что практически не оказывали друг на друга никакого влияния.
Когда инженер вернулся в Монреаль, Самми Ским сообщил ему о смерти дяди. Он не писал Бену Реддлу об этом в Нью-Йорк, потому что ждал его со дня на день.
Новость решительно огорчила старшего брата, поскольку от всего семейства Лакостов оставался один только дядюшка. Бен Реддл одобрил меры, принятые Самми Скимом для проведения церковного ритуала, и на другой день, то есть двадцать второго марта, оба брата присутствовали на молебне в приходском храме.
Вслед за этим Бен Реддл узнал, что после своей смерти в Доусоне дядя оставил племянникам в наследство лишь участок под номером сто двадцать девять, находившийся на речке Фортимайлз-Крик в Клондайке.
Это географическое название, бывшее в ту пору у всех на слуху, взбудоражило инженера не на шутку. В отличие от Самми Скима, известие о получении по наследству золотого прииска не оставило его равнодушным, и он подумал не о том, как от него избавиться, а о том, как продолжить работы на участке, чего так не хотелось кузену.
Однако Бен Реддл не открыл Самми Скиму своих мыслей, потому что привык прежде дело изучить, обдумать и лишь потом говорить. Похоже, для анализа всех «за» и «против» одних суток ему не хватило, ибо на следующий день, за обедом, он обратился к брату, заметившему его озабоченность, со следующим вопросом:
— Не побеседовать ли нам немного о Клондайке, Самми?
— Если действительно «немного», дорогой Бен, то давай побеседуем.
— Совсем чуть-чуть, Самми… много не будем…
— Так о чем же ты хочешь мне поведать?
— Не знакомил ли тебя нотариус с актом, удостоверяющим право на владение участком номер сто двадцать девять?
— Нет, — ответил Самми Ским. — Ему, конечно, прислали документы, но я не подумал, что они могут нам понадобиться.
— Ты, как всегда, в своем репертуаре, Самми. Но я не могу относиться к этому делу так безразлично, как ты… Мне думается, что оно заслуживает серьезного изучения и внимания.
Самми Ским решил промолчать в ответ на замечание брата, но, когда тот принялся развивать свои мысли, произнес:
— Дорогой Бен, мне кажется, что наше положение очень просто… Или это наследство чего-то стоит, и тогда мы его ликвидируем с максимальной выгодой для себя; или оно не стоит ничего, что тоже вероятно, поскольку наш дядя никогда не отличался способностью сколачивать состояние, и в таком случае мы от участка откажемся.
— Это было бы разумно, — проговорил Бен Реддл. — Однако не следует торопиться… С золотыми приисками никогда не знаешь… Порой думают, что они бедны, вычерпаны до дна, и вдруг один удар кайла делает тебя богачом!
— Согласен, дорогой Бен, но как раз это должны знать люди, работающие на клондайкских залежах. Коли участок на Фортимайлз-Крик чего-то стоит, мы попробуем от него избавиться по самой выгодной цене. Но повторяю: есть опасение, что наш дядя ввязался в какое-нибудь дрянное дельце, и расхлебывать эту кашу придется нам. Он так ничего в жизни и не добился, и я не думаю, что он умер как раз в тот миг, когда стал миллионером.
— Именно это и надо установить, — ответил Бен Реддл. — Ремесло золотоискателя весьма богато неожиданностями подобного рода. Старатель каждый день пребывает накануне открытия жилы, наполненной самородками. Кстати, среди этого народа действительно есть и такие, которым на судьбу жаловаться не приходится. Разве не так?
— Да, — проговорил Самми Ским, — но их не более одного процента… а ценой каких мук и трудов дается им успех… я бы еще сказал: ценой каких лишений!
— Самми, — продолжил Бен Реддл, — ты меня знаешь… я намерен заниматься не предположениями, а серьезным изучением фактов и лишь потом что-либо делать.
