«Она прожила удивительно интенсивную жизнь», — писали в некрологах газеты, имея при этом в виду ее неукротимый голод по все новым импульсам: по музыке, алкоголю, наркотикам и любовным связям. Этим эвфемизмом они невольно выразили одну из опаснейших иллюзий века компьютеров: будто можно прожить более интенсивную жизнь, чем позволяет человеку его внутреннее содержание. Это и толкало Дженнис Джоплин от алкогольных туманов к героиновым снам, к ярким краскам и свету, к чувству эйфории, ко все более сильным ощущениям, возбуждаемым под конец уже одними только искусственными средствами.
Ее смерть, увы, ни для кого не стала предостережением. Она лишь пополнила длинный список наркоманов, которые отравились. На профессиональном языке это называют «золотой инъекцией».
В начале ноября 1982 года двадцатидвухлетний Джулио скрылся за дверью умывальни в одном из детских садов Рима, где он иногда помогал делать уборку. Когда часом позже обеспокоенные сотрудники вышибли дверь, они нашли молодого человека лежащим на полу без сознания. Возле него валялись типичные аксессуары наркоманов: спички, ложка и шприц. Вскоре Джулио умер от нарушения сердечной деятельности.
8 декабря 1982 года в Западном Берлине случайный прохожий услышал стон, доносившийся из общественной уборной на площади Баварии. Он вызвал полицию. Когда к месту происшествия прибыл врач «Скорой помощи», помогать уже было некому. Двадцатидвухлетний Аксель без признаков жизни ничком лежал на грязном кафельном полу. Руки, усеянные гноящимися ранками от инъекций, медленно коченели.
Краткие сообщения подобного рода никого уже не волнуют. Они появляются слишком часто, нередко их сопровождают устрашающие снимки. В 1979 году только в Западной Европе было отмечено около тысячи смертных случаев. Годом позже в одной ФРГ погибло около 600 наркоманов. Название «одурманивающий яд» относится ко всем опиатам в полном смысле слова. Достаточно неточно определить дозу героина, морфина или опия, и в полицейском морге появляется еще один труп.
«Героин — величайшая угроза!» — кричат заголовки газет.
Врачи и учителя в школах предостерегают даже малых детей — торговцы наркотиками взяли на прицел уже и их.
Героин… В 20-е годы нашего века он прописывался врачами как безвредное средство от кашля, а в 70-е стал символом зла, с которым на пяти континентах борются и медики, и психологи, и стражи закона.
Героин вытеснил с рынка морфий и снизил курение опия. Горьковатый белый порошок стал валютой преступного мира, мечтой сотен тысяч несчастных, подпавших под его «обаяние», но в момент, когда его действие кончается, он швыряет свою жертву в пучину страданий. Корчась от нестерпимой боли, безвольные люди охвачены единственным стремлением: какой угодно ценой раздобыть следующую дозу.
Химическая формула счастья
Человеческий мозг во многом остается для ученых загадкой. Пространства за лобной костью у каждого из нас не менее загадочны, чем холодные дали космоса. Мы с трудом пробираемся в лабиринте вопросов, ответы на которые еще не найдены. Почему природа дала млекопитающему по имени Homo sapiens мозг, намного превышающий его насущные потребности? Человек использует серое вещество своего мозга лишь на четверть. Мы не имеем понятия, почему вопреки неиспользованным возможностям именно эта часть нашего тела поглощает из организма больше всего питательных веществ и кислорода, не знаем, почему она непрестанно растет.
Мы пробираемся ощупью, не умея отдернуть занавес, скрывающий от нас представление о том, как происходит процесс мышления, забывания, пробуждения памяти. Что такое интуиция, фантазия, гениальность? Как осуществляется в мозгу связь между миллиардами клеток?
Мы и поныне мало знаем о химических веществах, называемых нейромедиаторами. Предполагают, что от этих веществ зависят наши настроения и причуды, печаль и радость, отчаяние и равнодушие. Не исключено, что когда-нибудь химической формулой сумеют передать и любовь Ромео и Джульетты, и ревность Отелло (даже с коэффициентом интенсивности). Это тревожная перспектива, поскольку научное познание ныне слишком часто соседствует с производством атомных бомб и лазерного оружия. Мечта о безграничном счастье легко может превратиться в мрачную картину тотально порабощенного общества, где по заказу сильных мира сего возникают вера и активность, ненависть и слепое послушание; не случайно ряд ученых с обостренным чувством совести начинает избегать исследований в этой области. Да и где, собственно, пролегает граница между человеком и машиной?
Стоп! — хочется крикнуть нам, потому что именно область чувств мы считаем интимнейшей частью души. В этой ревностно охраняемой области нашего «я» рождаются поэзия и музыка, доброта и радость при виде белых облаков, плывущих по высокому летнему небу, — чувства, отличающие человеческое существо от самого совершенного компьютера.
К числу наиболее известных нейромедиаторов относится адреналин. Он выделяется в организме в минуты злости, испуга. При неожиданном повышении его уровня обмен веществ в организме улучшается: нервная система готовит человека к борьбе и мобилизует его силы.
Избыток другого нейромедиатора, норадреналина, может вызвать приступ агрессивной ярости или повышенную активность. Недостаток его, напротив, влечет за собой упадок сил, нервозность, депрессию и стресс.
Нейромедиаторы воздействуют на наше воображение и нашу фантазию, даже на болевые ощущения. Так, избыток дофамина в мозгу может привести к нарушению логического мышления и галлюцинациям. Повышение или понижение уровня одних нейромедиаторов влияет на выработку других. Все эти химические реакции взаимосвязаны. Весьма возможно, что именно с их помощью координируется движение миллиардов мозговых клеток.
Наркотики вносят в хрупкое химическое равновесие «сумятицу». Морфин, например, снижает выделение организмом ацетилхолина, который необходим при передаче импульсов от одной нервной клетки к другой. С помощью норадреналина он замедляет и подачу нервных импульсов, повышает концентрацию и действие дофамина в мозгу и, таким образом, включает тормозящие системы. Повышается и концентрация гамма-масляной кислоты, и содержание серотонина — контролера реакций на боль. Перенос информации в организме замедляется и слабеет. Между спинным мозгом и самыми высокими областями головного мозга возникают химические блоки, через которые ощущение боли не может пробиться и потому не доходит до человеческого сознания. Пациент на операционном столе не чувствует боли, а неизлечимо больной спокойно засыпает.
