неоспоримости фактов, что останется? Церковь. Треть населения и одна из колонн, поддерживающих спокойствие, впадут в немилость. Учитывая то, что наш город – отрезанная и самостоятельная единица, как и все города на Ауфентале, мы просто вымрем из-за того, что раскачали лодку. Это тот случай, когда Истина может нанести больший вред.
В зале молчали. Они не решались задать новый вопрос, просто ждали какого-то продолжения. И продолжение случилось:
– Также Ждущие романтизируют понятие долга, – продолжал Нотен. – Однако, Падшему, если он тот, кем его рисуют протестующие, не нужна собственная паства. Если бы он желал этого, тогда бы взыскал долг сразу. Очевидно, Ждущие живут в страхе перед враждой с Падшим, но подчинение ни к чему не приведет. Если он впутается в войну и ему понадобится пушечное мясо? Подчинение – гибель. Если ему понадобится народ для экспериментов? Подчинение – гибель. Еще множество вариантов, и все они приводят к гибели, ведь иначе он бы не оставил за нами долга, – впервые у него прорезались жесткие нотки. – И в конечном итоге, если истинна версия Ждущих, то нас ждет гибель. Если истинна версия Церкви – нас ждет гибель. Вся разница свелась к одному исходу, однако, в отличие от Ждущих, весь город, как и другие города, ищут способ противостоять Падшему. Просто, чтобы выжить.
В зале наступила тишина. Никто не хотел возражать Янтарному Мастеру. Многие потом не были согласны с его высказываниями, но сейчас… Они не могли найти аргументов, они сидели завороженные, загипнотизированные.
Лиан протянул руку и, дождавшись кивка, встал.
– Как вы думаете, – с явным волнением подбирая слова, начал он. – Может ли растение стать разумным? Точнее, обзавестись душой, узлом времени…
– Вопрос интересный, – задумчиво проговорил Нотен. Он внимательно вглядывался в того, кто задал вопрос. – Могу ли я поинтересоваться, чем вызван интерес?
– Я слышал, что ОСМУР так назвали, потому что изначально хотели вырастить в ней душу, – запинаясь продолжил Лиан. – Я и подумал, что будет, если она внезапно сама… Мутирует.
– Хотел бы я ответить, что такое невозможно, – медленно, впервые взвешивая каждое слово, начал речь Нотен. – Однако такое уже случалось, наше существование тому пример. Но Мы уверены в одном, если такая ОСМУР появится, ее следует немедленно изучить, а потом уничтожить. Управлять такой машиной может оказаться слишком опасно, а просто отпускать ее…
***
Безумие безучастно наблюдал за разговором юноши и странного существа в доспехах. Он видел в нем угрозу, нечто неестественное даже для того мира, в котором он привык обитать. Он посмотрел на Судьбу и нашел ее в крайне возбужденном состоянии. Очевидная реакция, он сам попался на нее, как на удочку. И все же он был благодарен своей подруге, что она перевела игру из скучной палаты Мастера-Жреца сюда.
Он ждал, пока скелет в черном балахоне очнется от своего транса и сделает ход. Но Судьба не спешила. Она лишь переводила взгляд с Безумия на сестру и обратно.
– Это он, – хрипло произнесла она. – Кто бы мог подумать, что мы его увидим вот так…
– Но не рано ли для него? – спросила Воля. – Мне кажется, мы ничего не сможем выгадать от этой встречи.
– Это верно, – согласилась ее сестра. – Но я горю желанием на него сыграть. Он должен поплатиться! Он должен страдать!
– Все бы хорошо, – вмешался Безумие, – но это существо имеет множество узлов времени, им не так-то просто управлять. Всего за одно выступление от его лица говорили три разных… души.
Черепа хозяек одновременно посмотрели на него с непониманием, затем перевели взгляд за трещину и только потом рассеянно кивнули.
– Моя сестра, – немного смущенным голосом проговорила Воля, – имела ввиду того кудрявого мальчика. Это Лиан, будущий Хранитель.
Безумие взглянул на хрупкого юношу, который боится задать вопрос какому-то политику. Сложно поверить, что он, пусть и будущая его версия, внушала в Доминеера ван Года лютый страх, смешанный с ощущением неизбежности. Он и сам слабо знает те события, но Сущее рассказывал, что Хранитель уничтожил какой-то артефакт, карманные часы, и идет за ним. В его мозгу вдруг промелькнула страшная догадка и все в тот же миг показалось совершенно неправильным. Что это за место? Почему здесь смешались сущности из совершенно разного времени?
Чем больше он думал над этим, чем больше размышлял, тем отчетливее понимал истину, которую кто-то старательно пытался скрыть. Сейчас, здесь, в этот самый момент, в этом самом месте сошлись Прошлое, Настоящее и Будущее, совершенно не осознавая этого, не узнавая друг друга. Само время искривилось и дважды пересекло само себя в одной точке. Можно ли считать, что нарушился ход времени? Или такие сложности и являют собой его основу?
Он посмотрел на Дрея Нотена, который под звуки мелодии, возвещающей о конце пары, сходит со сцены. Он захотел спросить у него все те вопросы, что сейчас роем копошились в его голове. Ему нужен совет от того, кто понимает природу времени. Он впервые почувствовал, что тот мир, что находится за трещиной невероятно далек. Недосягаемо далек.
«Может быть поэтому, – закралась в его голову мысль, – сестры хотят отсюда сбежать?»
– …Я думаю, что следить за Хранителем до конца пар будет скучно, – голос Воли вернул Безумие в реальность. – Меня тоже заинтересовал этот парень, Нотен, давайте попробуем сыграть на него.
– Наш гость любезно пояснил, что это почти невозможно, – сквозь зубы цедила Судьба. – Не стоит упускать Хранителя, коли мы здесь.
– Девочки, – возвращая себе самообладание, поднял руку Безумие. – Как бы вам ни казалось, а я уверен, что вся игра держится на трех столпах. Безусловно, я говорю о Мастерах. Поэтому я разделяю стремление Воли.
– Двое против одного? – вспыхнули черные огоньки в глазницах Судьбы.
– Отнюдь, моя дорогая, – примиряюще заговорил гость. – Просто к Хранителю мы вернемся позже.
Судьба тяжело вздохнула и передвинула пешку. Она все равно уже подготовила почву, оставалось подождать и не опоздать на легкий романтический вечер юноши. Уж тогда-то она испортит ему жизнь. Разбитое сердце тоже долго заживает.
Дрей Нотен шел по извилистым коридорам, то и дело ныряя в узкие лестничные проемы. Он знал эту часть ТУВИВ очень хорошо: очень уж долго она пробыла его домом. Сейчас Янтарная Башня не использовалась в качестве учебного заведения, а скорее представляла собой личные покои Нотена, на верхние этажи которых никого не пускали. Внизу же расположились Малый и Большой Залы Культуры и открывающийся всего раз в году величественный Зал Определения. Большая аудитория, построенная по принципу амфитеатра, входы в которых располагались на трех этажах. А если считать Хранилище, что находится прямо под Залом, то и
