Шаман имеет в своем распоряжении особых, служебных шаманских духов, «янра-калат», которые являются по его призыву и исполняют его приказания. Принимая во внимание разнообразие «келе» и их злобность, шаману и служебным духам приходится много работать, чтобы защитить своих клиентов.
Впрочем, чукчи лучше защищены от нападения на их души, чем европейцы. Каждый из них имеет не одну душу, а несколько, пять или шесть «увивит», маленьких, не больше комара. Одну или две души можно потерять без ущерба для здоровья, но когда злые духи похитят большую часть этих душ и съедят их, наступает болезнь, а с исчезновением последней «увивит» человек умирает. Шаман может разыскать похищенные «увивит» в надземном и подземном царстве и вернуть их больному или даже мертвому человеку.
Обычно клиенту шаман доставляет обратно только один «увивит».
Советские учреждения ведут энергичную борьбу с шаманами и их влиянием на население. В 1935 г. шаманы уже боялись выступать открыто, они старались действовать тайком, в глубине тундры. Уже тогда многие чукчи начинали относиться иронически к власти шаманов и охотнее шли к доктору, чем к шаману. Особенно это было заметно на молодом поколении, побывавшем в советской школе.
После того как чукчанка убедилась, что мы живые люди, а не «келе», и немного успокоилась, с ней удалось поговорить. Но до самого нашего отъезда она не решилась подойти близко к аэросаням. Наверно, она думала, что это все же какой-нибудь волшебный, крайне опасный чудовищный жук.
Географические ее познания были весьма ограниченны, и она могла только сообщить, что эта река, выходящая из гор, и есть нужный нам исток Пучевеем.
По долине Пучевеем мы вошли в горы и выбрали на устье левого притока стрелку приметных холмов, где можно было определить астропункт. Аэросани легко въехали на склон холма и стали рядком. Стоянка идеальная- крепкий снег, удобное место для палатки и для астрономических наблюдений, а рядом в русле реки— большие кусты ольхи. Об этом тоже надо подумать, выбирая место для базы, — ведь и в апрельские ночи мороз доходит до 36°. А здесь нам предстоит простоять несколько дней— надо сделать экскурсии на лыжах по окрестным горам, а потом съездить на больших аэросанях в глубь гор.
Следующий день нарушает наши планы — пурга со скоростью до 12 м в секунду, поземка тянет с гор при ясном небе. Можно сделать лишь маленькую экскурсию за десять километров вдоль береговых утесов. Только 12 апреля удается послать большие сани с обоими водителями в Чаун за новым запасом бензина, а самим отправиться на соседнюю гору.
Гора с тремя крутыми уступами и плоским верхом, похожим на платформу для взлета самолетов. До горы легко дойти на лыжах, но потом надо лезть пешком. Склоны покрыты крепким снегом, убитым ветрами, и, чтобы забраться на второй и третий уступы, приходится ползти, цепляясь за каждый камешек и выбивая молотком ступеньки в снегу. Мы ходим в меховых плектах с кожаной подошвой, которые на крутых склонах скользят, как коньки. Для этих зимних восхождений следовало бы надевать, конечно, альпийские башмаки с гвоздями и брать ледоруб, но внизу это снаряжение только мешало бы. А когда идешь на лыжах и предполагаешь тащить назад в рюкзаке груз камней — неизбежный плод всякой геологической экскурсии, то рассчитываешь каждую сотню граммов и берешь с собой только необходимое.
На вершине горы я встретился с Ковтуном, который поднялся по другому склону. Он уже установил на палке свою буссоль и определял направления на горные вершины; Отсюда видны гора Нейтлин и несколько других пунктов в Чаунской равнине, уже определенных им ранее, и, делая на них засечки, Ковтун определил положение нашей горы. А по ней потом будет определено положение вершин гор в глубине хребта. Таким образом, получается система треугольников, охватывающая всю изученную область. Когда будут обработаны астрономические наблюдения и точно вычислено положение астрономических пунктов, сеть треугольников будет, как говорят, привязана к астропунктам, и положение ее уточнено и исправлено.
С горы мы можем видеть и безбрежную Чаунскую впадину, и Анадырское плато, и панораму Анюйского хребта, в который мы должны на днях проникнуть. Он представляет беспорядочное нагромождение множества вершин, и трудно понять, как мы пройдем в него на аэросанях.
А хотелось бы пройти возможно дальше, добраться до водораздела хребта и выяснить его строение.
Спуск с горы быстрее, чем подъем, но сопряжен с острыми переживаниями. В плектах чувствуешь себя совершенно беспомощным и невольно хочешь сесть, чтобы прямо катиться по снегу.
В тех местах, где внизу на склоне нет камней, очень приятно мчаться, скользя на своих меховых штанах, взметая вихри снега. Но когда то тут то там выскакивают острые камни, этот спорт становится несколько сложным. Сначала не представляешь себе, как коварны также и заструги, если они в виде борозд окружают гору. Ветер здесь дует вокруг горы по склону, и поэтому он вырезал в снегу горизонтальные глубокие борозды, крепкие, как лед. Вверх поднимаешься по ним, как по ступенькам, но когда катишься вниз, то начинаешь ударяться задом об эти ступеньки все сильнее и сильнее, и к концу спуска кажется, что ты уже рассыпался на куски.
Еще два дня мы с Ковтуном проводим в уединении и делаем ряд экскурсий. 14-го возвращаются аэросани — рейсы теперь совершаются как по расписанию, и 130 км, которые нас отделяют от Чауна, проходятся в несколько часов. Вечером нас навещают гости: из Чаунскрй равнины пришли чукчи и стали в нескольких километрах ниже по реке. К нам приходят четверо бедно одетых мужчин — это настоящие пролетарии тундры, их соединенное стадо ничтожно. И, когда я прошу их продать нам мясо, они улыбаются: они сами давно не ели оленины. Чем они питаются? Случайной охотой, а также остатками внутренностей, кровью, опангой от когда-то убитого оленя. Они боязливо осматривают аэросани. Эти чудовища теперь молчат, но сегодня утром одно из них пробегало мимо них со страшным шумом. С явным удовольствием они пьют чай с сухарями, который мы им предлагаем.
15 апреля решительный день — мы должны впервые проникнуть на аэросанях в глубь высокого хребта. Первые тридцать километров вверх по Пучевеем мы пролетаем быстро без всяких приключений. Только встречным ветром срывает кожаный шлем с Ковтуна, и мгновенно винт разрезает его на мелкие клочья.
У первого сужения долины мы останавливаемся в недоумении": оно занято от одного берега до другого наледью, по которой течет вода. Наледь, или по-якутски «тарын», очень распространенное явление на Севере, в области вечной мерзлоты. Реки зимой промерзают до дна, вода принуждена идти под ложем реки по галечникам и вследствие давления поднимается вверх по бортам и вытекает из галечников на поверхность льда. Тонкие пленки воды быстро замерзают, толщина льда постоянно увеличивается и достигает к концу зимы нескольких метров.
