пятью своими одногруппниками. Двое, словно безликие тени, перестали появляться уже через неделю, при этом прекрасно закрывая любые задолженности в срок. А трое других… Они все были «другими», не похожими на обычных доминутемпов.
В голове возник образ Убеля. Да. Он выделялся сильнее всех. Тогда его лицо и вовсе было похоже на маску. Он попросту не видел раньше улыбок. Странный тип, но жутко добрый. Он как-то признался, что, по его мнению, его узел вообще не предрасположен к чему-либо. Если это правда, то ему не стоит печалиться. Он особенный, почти что отмеченный Богом. Пусть он и не признает Властителя Зайта.
Следом Дьон. Он был излишне гиперактивен, просто прямой синоним слову «экстраверт». Настолько открытую на первый взгляд личность найти было бы сложно. Но за этим всем скрывались четкие рамки, в который он был вынужден себя держать. Пойманный в клетку, он трепыхался столько, сколько мог.
Почему он попал в группу? Пожалуй, он всегда слепо следовал какому-то особому пути. Его решения всегда оказывались верными, и истинная их ценность приходила гораздо позже. Лиан считал, что он кто-то вроде провидца, но никогда не высказывал свою теорию при нем.
Фария. Строгая и нелюдимая, прекрасно держащаяся в обществе, знающая множество секретов… У нее дар видеть сокрытое, находить лазейки к любой информации, имеющей ценность, однако, он почему-то не впечатлил Дом Определения. А может как раз-таки удивил, но слишком сильно. Как бы то ни было, Лиану было приятно думать, что она нашла самое ценное, что у него было.
И вот теперь его мысли обратились к нему самому. Он стоял уже раздетый перед зеркалом, выбирая рядом на голограмме варианты парадной одежды, которую может прикупить. Так что же особенного в нем? Лиан знал ответ, но крайне размыто. Когда-то давно его мама сказала «они назвали тебя Царем, но это лишь бредни одного маразматика». Он был слишком мал, чтобы понять эти слова, но они словно клеймо отпечатались в мозгу. Когда он попал в эту группу, он осознал, что в его узле все-таки есть что-то необычное. Может даже быть, что что-то нечестное.
Наконец его выбор остановился на длинном фиолетовом кафтане на белую рубашечку с галстуком-бабочкой. Вельветовые брюки в цвет и удобные узенькие подтяжки. То, что нужно для того, чтобы производить впечатление. Встряхнув кудрями, он нажал на кнопку «примерить». Проекция тут же считала его расположение и наложила изображение товара на него. Покрутившись и насладившись симуляцией физики, он тотчас же купил его.
Магазин попросил занять его удобную позу и замереть на десять секунд. За это время, сразу после проведения транзакции, на теле юноши материализовался выбранный костюм, идеально подогнанный под него. Юноша приколол к лацкану медную окружность и еще раз взглянул в зеркало.
– Ну, вот и все, – прошептал он себе под нос и выключил голограмму.
***
Дрей Нотен был взбешен. Он прервал разговор в явном раздражении, но эмоции быстро угасли. Со стороны могло показаться, что он вдруг стал совершенно другим доминутемпом, хладнокровным, спокойным. Изменилась даже походка. Постучав медными пальцами по поверхности стола, он нажал на какой-то выступ. Тут же из него, в том месте, где располагался проектор, выехал зажатый в три зубца лезвий ограненный кристалл ауфентита. Вынув его, Нотен положил его в небольшую нишу в стене, которая тут же закрылась.
Он не любил ауфентитовые технологии. В отличие от всех остальных, он прекрасно знал Мастера Селбса и его манию владеть всей доступной информацией. Его бесполезно просить подождать в интересующих его изысканиях. Он всегда придет первым и постарается выжать всю возможную информацию из своего источника. Естественно, таким образом, чтобы никто из его последователей не получил ее всю.
Он – центр информационной паутины, дилер данных. И, как любой расчетливый торговец, он не делал ничего, что было бы ему невыгодно. А когда твой противник и соратник настолько ненадежен и придерживается собственного кодекса морали, никогда не стоит ослаблять бдительность.
Любые технологии несут опасность, хотя без них теперь сложно прожить. Поэтому Дрей старался использовать их только в случае крайней необходимости и полностью обесточивать, когда намеревается надолго отлучиться.
Такой ход мыслей добавлял неприятностей, ведь он полностью исключал крайне удобную ауфентитовую телепортацию. Не имей он в своем теле душу Бюгена Шарлахрота, некогда Мастера Перемещений, ему пришлось бы туго.
Дрей подошел к зеркалу в медной оправе сложной геометрической формы и вновь надавил на какой-то выступ. Зеркало медленно отъехало в сторону, лязгая металлом. Внутри оказался стенной шкаф с очень странной одеждой. Он снял с себя мантию и начал примерять нечто вроде безрукавных накидок.
Они состояли из отдельных частей, которые закреплялись внешними лезвиями его брони. Приодевшись, он посмотрелся в зеркало. Теперь, имея официальный вид, он мог спокойно подумать о предстоящем диалоге.
Стоит отметить, в его голове сегодня было шумно.
«Дрей, какого черта ты взял управление на себя?!» – возмущенно восклицал голос самого молодого из них. Именно он разговаривал с секретарем Мастера-Жреца и большую часть времени управлял телом.
«Потому что тебе надо успокоиться», – примиряюще отвечал ему голос Захлена.
В перепалку вступало все больше душ, но сам Нотен молчал. Он усиленно размышлял, закрывшись в себе, отчего весь этот переполох. Это не похоже на них. Придя к какому-то своему, достаточно расплывчатому выводу, он успокоил всех всего лишь одной фразой: «Мы все здесь потеряли самообладание. Давайте, постараемся мыслить в одном ключе, как раньше».
Буквально в одно мгновение все пришли к согласию. С самого начала Дрей волновался, что подобные проблемы могут поджидать их, когда убивал своих друзей, Мастеров Перемещений и Измерений, и поглощал их узлы времени, чтобы противостоять приказам Неминема, но, к его удивлению, их разумы всегда работали в одном ритме, пусть и не теряли индивидуальности.
Такая же тенденция наблюдалась и дальше. Их срок жизни истекал, и они принимали в «семью» нового члена, который продлевал жизнь «Дрея Нотена» и, в качестве честного вознаграждения, оставался управлять телом. Конечно, вследствие некоторых нужд, право управления передавалось самому подходящему из них, а до того момента все их действия анализировались коллективным разумом, что, очевидно, помогло избежать многих ошибок. Эта же особенность привела к привычке говорить о себе в множественном числе, хотя в дружеских кругах, можно было услышать от него «я». Тогда к словам управляющего телом не примешивались остальные.
Так что внезапный разлад душ очень беспокоил Дрея Нотена. Он был уверен, что причина кроется в чем-то извне, чем-то, на что он никак не может повлиять. Он достал из высокого жезла янтарь и подошел
