А поговорить очень хотелось. Джордж Уоллес — личность весьма примечательная. Вполне возможно, что он себя еще покажет. Майор Колмэн не зря упомянул о 1972 годе. Это будет год очередных президентских выборов.
В 1968 году Уоллес едва не спутал все карты в американском избирательном пасьянсе. За него проголосовал один из каждых семи избирателей. На него ставили все антикоммунисты и расисты. Но за ним пошли и многие бедняки, часть рабочих и мелких буржуа из так называемого «среднего класса». Всех их толкнули к Уоллесу недовольство положением дел в стране, страх и неуверенность в завтрашнем дне.
Пришибленному, обиженному, осатаневшему от тревоги обывателю нужен спаситель, пророк, грозный обличитель. В этой роли и выступал на предвыборных митингах Уоллес — «защитник маленького человека», «друг человека с нашей улицы». Он обещал «закончить вьетнамскую воину, поручив это дело военным, а не профессорам из женских колледжей». Он грозился «разогнать столичных бюрократов, а их портфели утопить в Чезапикском заливе». Он сулил «вырвать языки у интеллигентов-либералов», «схватить бунтующих студентов за их грязные и длинные волосы и оттащить в тюрьму», «отрубить жирные руки монополий», которые душат мелких лавочников и мелких предпринимателей.
— Бац! Бац! Бац! Прямо в голову! Между глаз! Наповал! Насмерть!
Так он обещал решить расовую проблему.
— Бац! Бац! — это в негров, разумеется.
— Закон о регистрации личного оружия — это коммунистическая диверсия, — заявил Уоллес. — Нужно регистрировать коммунистов, а не пистолеты. Регистрировать их — и за решетку. Это — единственное средство избавиться от них… Я предпочел бы быть фашистом, чем коммунистом. По крайней мере, фашист верит в бога.
Друг «маленьких людей» Джордж Уоллес одновременно связан, как выяснилось, крепкой дружбой с весьма крупными шишками из мира бизнеса — некоторыми оклахомскими нефтяниками и техасскими банкирами. Они щедро снабжают его деньгами, но стараются до поры до времени остаться в тени.
— События в стране развиваются в пользу Уоллеса, — сказал нам мистер Колмэн. — Перед нашим движением большое будущее.
— Мистер Колмэн, — обратился к нему Вашингтонец, — Я покажу вам сейчас статью, которую я вырезал из вашингтонской газеты «Ивнинг стар», а вас попрошу прокомментировать ее.
Статья, которую Вашингтонец положил на стол перед майором, была озаглавлена:
УОЛЛЕСОВСКИЙ КОШМАР МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ ДИКТАТУРОЙ
В статье говорилось: «Миллионы американцев, слушающие Уоллеса и его напарника Лимэя[2], пытаются стряхнуть с себя наваждение нервным пожатием плеч. Они видят толпы, которые рукоплещут Уоллесу, когда он грозит переехать автомобилем любого демонстранта, который загородит ему дорогу, или когда он обещает утвердить закон и порядок путем создания страха перед полицейской системой. Толпы рукоплещут Лимэю, когда он обещает установить на земле мир на американских условиях путем размахивания над головами народов ядерным оружием. И тем не менее, многие американцы полагают, что Уоллес и Лимэй не имеют ничего общего с настоящей Америкой. Правда, иногда в их сознании возникает сравнение взлета Уоллеса со взлетом Гитлера, но они стараются отмахнуться от этого сравнения. Они еще не готовы признать, что фашизм может стать главной силой в современной Америке.
Ну что же! Пришла пора этим людям проснуться и принять действительность такой, какова она есть. Уже отчетливо видны многие параллели между тем, что происходило в дни фашизации Германии, и тем, что происходит в Америке сегодня. Не пора ли вспомнить, что Гитлер привлек к себе первых своих приверженцев путем эксплуатации страха, ненависти и фанатизма — страха перед коммунизмом, ненависти к неарийцам, к крупному бизнесу. Он достиг диктаторской власти, когда утвердил в Германии закон и порядок путем страха перед полицейской силой.
Уоллес сегодня находится лишь в первой стадии — в стадии эксплуатации страха и ненависти. Страх перед ним самим и перед его полицейской силой еще впереди».
— Я хочу подчеркнуть, — сказал Вашингтонец, когда мистер Колмэн кончил читать, — что написал это не коммунист, а известный буржуазный журналист Карл Роуэн.
Колмэн щелчком пальца отодвинул oт себя вырезку.
— Если демократия не способна поддержать закон и порядок, — сказал он наконец, устало, — тогда я за диктатуру типа Гитлера или Муссолини.
Вот так нечаянно мистер Колмэн определил заветные рубежи ультраправого движения в современной Америке.
Он еще долго и подробно излагал нам философию экстремизма. Он предавал анафеме участников антивоенных демонстраций и грозил скрутить в бараний рог потерявших покорность негров. И тех и других он называл коммунистами.
Он все время повторял:
— У нас достаточно сил!
А мы не могли отрешиться от впечатления, что перед нами сидит до предела испуганный человек. Настолько испуганный, настолько изнервничавшийся и осатаневший от страха, что почти уже не владеет собой и готов на самый отчаянный/ самый безрассудный поступок.
Он напуган коммунистами, которые отвергают святые для него принципы частного предпринимательства. Он боится, что взбунтовавшиеся негры разгромят его кафе; боится, что его сын примкнет к участникам антивоенного моратория; боится новых налогов; боится поражения США во Вьетнаме; боится укрепления народной власти на Кубе. Его страшит будущее. И в панике, как слепой, он хотел бы покончить с этим страхом одним ударом раз и навсегда. Он готов нанести этот удар в любом направлении, не думая о последствиях.
За него думают другие. Ультраправое движение принимает все более опасные размеры и умело направляется из оффисов промышленных и нефтяных корпораций, из кабинетов Пентагона, из конференц-залов «военно-промышленного комплекса». Уже сформированы тайные ударные отряды штурмовиков-«минитменов», снабженные всеми видами оружия — от ампул с ядом до гаубиц. Они еще в подполье, но уже составлены списки: кого из либералов в день фашистского путча бросить в тюрьму, а кого расстрелять на месте. В 1964 году несколько конгрессменов, проголосовавших против добавочных ассигнований комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, получили такое письмо, размноженное на ротаторе:
«Берегитесь, предатели! Смерть ожидает вас повсюду! Видите этого старика на углу, где вы покупаете газету? У него под пальто может оказаться пистолет с глушителем. Одна из авторучек в кармане страхового агента, который вас посещает, может быть спе-187 циальным пистолетом, заряженным ядовитым газом. А что вы знаете о своем молочнике? Мышьяк в молоке действует медленно, но наверняка. Ваш автомеханик, вполне возможно, по ночам учится устанавливать мины-сюрпризы. Эти патриоты не позволят вам отобрать у них свободу. Они умеют бесшумно пользоваться ножом и веревочной петлей, а также снайперской винтовкой, из которой можно убить воробья с двухсот ярдов. Только их собственные вожди сдерживают их. Предатели, трепещите! Ваш затылок всегда у нас на мушке!»
