Я описал тогда кратко Российскую промышленность звериными мехами, представил все трудности, с которыми борятся предприимчивые люди, в оной упражняющиеся, презирая всякую опасность, и присовокупил к тому, сколь великия могли бы произойти для России выгоды, если бы правительство некоторым образом подкрепило сию промышленность. На сей конец предложил я, что бы послать из Кронштата к Алеутским островам и к северозападному берегу Америки два корабля, нагрузив оные всякими к построению и оснащению судов нужными припасами, и отправить при сем случае к селениям Американской компании искусных кораблестроителей, разных мастеровых и учителей мореплавания, снабдив их морскими картами, книгами и астрономическими инструментами, словом привести купцов в состояние строить там хорошие суда,[9] кои бы управлялись искусными начальниками для того, чтобы отвозили после мягку. рухлядь в Кантон прямо, не прерывая впрочем торговли заведенной Российской фактории Кяхтенской, и по получении там нужных товаров возвращались бы обратно: долженствующие же приходишь в Кантон корабли из Европейской России по взятии там Китайских товаров заходили бы на обратном пути своем или в Маниллу или в Батавию, или к берегу Ост-Индийскому для закупки таковых, кои с надежною выгодою продаются в России. Чрез сие можно бы было достигнуть до того, чтобы мы не имели более надобности платить Агличанам, Датчанам и Шведам великия суммы за Ост-Индийские и Китайские товары. При таковых мерах скоро бы пришли Россияне в состояние снабжать сими товарами и Немецкую землю дешевле, нежели Агличане, Датчане и Шведы; потому что для них построение, оснастка и содержание судов стоит гораздо дороже и что они покупают товары за наличные деньги. нельзя не полагать, что Российская Ост-Индийская компания сделалась бы в последствии столь важною, что малые Ост-Индийские компании в Европе, как то Датские, Шведские и Голландские, не могли бы с нею никак равняться. В сем-то состояло содержание моего начертания.
По возвращении моем наконец из Англии в Россию хотел я подать лично начертание сие Президенту Коммерц-Коллегии Соймонову, но позволения на приезд в Санктпетербург не последовало. Между тем Господин Соймонов получил отставку, преемником сделался Князь Гагарин, наименованный тогда Министром Коммерции. Хотя Господин Соймонов и находился уже в отставке; но я, не взирая на то, все хотел еще подать ему свое начертание, ибо был уверен, что он, если одинаких со мною о том мыслей, имеет довольно еще сил к подкреплению представляемого и чтобы довести оное до исполнения. Однако он выехал по отставке из С. Петербурга, и скоро после в Москве умер. В сие время Граф Кушелев управлял Морскими силами, не могши лично представить ему моего плана, сообщил я оное ему письменно, но получил ответ, которой меня лишил всякой надежды произвести оный в действие. Старания мои возбудить в частных людях желание к такому предприятию, были равномерно тщетны. Может быть и удалось бы мне успеть в сем, если бы имел я позволение пробыть в Санктпетербурге большее время; но сего не последовало.
Наконец вошел на престол АЛЕКСАНДР Iй, и я начал помышлять опять о сем предмете. Коль скоро Адмирал Мордвинов заступил место Графа Кушелева, то не теряя времени привел я начертание свое снова в порядок, сделав в нем некоторые перемены, ибо двугодовое пребывание мое в России доставило мне о многом обстоятельнейшее сведение; но существенность оного осталась та же. Приготовив надлежащим образом, послал я оное в начале 1802 го года в Санктпетербург к Адмиралу Мордвинову, и вскоре получил ответ, что он находит начертание мое достойным внимания, и что будет всемерно стараться произвести оное в действие. Между тем он сообщил оное Коммерц-Министру, ныне Государственному Канцлеру Графу Николаю Петровичу Румянцову, которой также одобрил мое представление, и предложенные в оном способы к споспешествованию и распространению нашей Американской торговли показались ему столь основательными, что он принял в сем деле живейшее участие и действительно нужно было подобное рвение, каковое оказали Его Сиятельство Граф Румянцов, и Его Высокопревосходительство Адмирал Мордвинов, чтоб могло быть тотчас произведено в действие такое предприятие, которое по одной новости своей подвержено было великому противоуречию и многим препятствиям. Справедливость требует сказать здесь, что Его Сиятельство Граф Николай Петрович Румянцов был главный виновник сего путешествия: Ревностное его попечение об оном было неослабно с самого начала до конца. Да будет позволено мне изъявить ему чувствительную благодарность как именем моим, так именем всех моих подчиненных, за исходатайствование по возвращении нашем у ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА различных милостей, оказанных, Его ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ со свойственною Ему Щедротою всем участвовавшим в сей Экспедиции,[10] в числе коих важнейшим почитаю я повеление ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА напечатать описание сего путешествия на счет Кабинета.
По общему рассмотрению моего представления, Его Сиятельством Графом Румянцоам и Его Высокопревосходительством Николаем Семеновичем Мордвиновым, сие дело представлено было Государю и, в следствие Его повелении потребован я в июле месяце в Санктпетербург;[11] по прибытии моем туда объявил мне Адмирал Мордвинов, что ГОСУДАРЬ определил, чтоб я был сам исполнителем, своего предначертания. Сие неожиданное последствие привело меня в немалое смущение. Обстоятельства мои переменились и сделали принятие сей возлагаемой на меня важной обязанности несравненно труднейшим против прежнего. Более полугода уже прошло, как я разделял счастие с любимою супругою и ожидал скоро имяноваться отцем. Никакие лестные виды уже не трогали сильно меня. Я вознамерился было оставить службу, дабы наслаждаться семейственным счастием. Но от сего надлежало теперь отказаться, и оставить жену в сугубой горести. Чувствования мои воспрещали принять сие лестное поручение. Но Адмирал Мордвинов объявил мне, что если не соглашусь быть сам исполнителем по своему начертанию; то оно будет вовсе оставлено. Я чувствовал обязанность к отечеству в полной мере и решился принести ему жертву. Мысль сделаться полезным, к чему стремилось всегда мое желание, меня подкрепляла; надежда совершить путешествие счастливо ободряла дух мой, и я начал всемерно пещися о приготовлениях в путь, неиспытанный до того Россиянами.
ГЛАВА I. ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ
