Мотоциклы — терпеливые парни: несут нас вперед, несмотря на свою усталость, мы уже отметку «5300 км от Москвы» прошли, уже больше половины пути.
В городе Канске увидели красивую ухоженную часовенку, подъезжаем, а она оказывается построена «В память погибшим морякам»: удивительно здесь, вдали от всех морей, видеть такую церквушку — наверное, это вернулся кто-то живым со страшной морской бойни или из тяжёлого опасного плавания по Северам, в Антарктику ли, вернулся без друзей, без соратников — вот и оставил память о них на земле. Заходим — Санька, Олег и я, поставили свечки за души погибших моряков. Славно.
А вообще-то по всей дороге, начиная с западной окраины Сибири, к сожалению, церквей очень мало. Зато увидели мы чудо: как по обочине дороги в глухой-глухой тайге шёл одинокий странник. Видно сразу, что издалека идёт, наверное, паломник или отшельник, человек лет тридцати, нёс большой крест и икону на груди. Идёт спокойно, уверенно, словно не сотни-тысячи километров перед ним, а от дома до дома в посёлке — такая уверенность в шаге.
После встречи с ним я ехал словно в забытьи — и до сих пор всё помнится та встреча со странником, — чист его путь и благословенен, это путь к Богу!
Не доезжая до Иркутска 200–250 км, начинаются лесостепи, ландшафт напоминает, как ни странно, Казахстан, а вот сразу после Иркутска, километров эдак через 40, снова начинаются горы: дорога превращается в серпантин и незаметно-незаметно выводит к необъятным просторам великана-озера.
Байкал! Поначалу даже не верится, что удалось увидеть это озеро-море, как его здесь называют, раньше видел только на карте, в кино, а сейчас — воочию, подумать только — Батюшка-Байкал! Вода чистая-пречистая, но холодная-ледяная. Места вокруг живописные, не обманывают ожиданий, горы подходят к самой воде, а самое главное — не такие людные и шумные места, сразу вспоминаешь контрастом заполонённое побережье Чёрного моря.
Мы отдыхали на берегу Байкала сутки, остановились недалеко от городка Слюдянка — интересное название, наверное, в зиму тут лёд как слюда переливается, а может где месторождения рядом есть — никто и не подсказал. Постирали свои запылённые одежды, повозились с мотоциклами и — айда дальше в путь!
«Ява», бедная, надрывается на крутых подъёмах в гору, а «Уралу»-молодцу несложно даже с двумя седоками. Олег Панин терпеливо, без жалоб и стонов, сидит сзади меня; за рулём мне, наверное, легче — движения разнообразнее, хоть и не так отвлекаешься на окружающее, только на дорогу, да на дорогу, а он сидит зажатый в одной позе — зато головой крутить можно сколько угодно! Но я лично пассажиром ехать не люблю — неуютно мне не держаться за «рога».
Незабываемое впечатление осталось после Бурятии, чувство какой-то свободы, крылатого парения испытываешь, когда едешь по дороге лежащей в степи: а за степью, словно окружая её, на небольшом, кажется, расстоянии, горы — и они уходят далеко за горизонт. Какие вершины лысые, а другие, местами, поросли кустарником и деревьями. Легко тут.
Чувство полёта испытываешь ещё и потому, что здесь редко встречаются машины, нет постов ДПС, только просторы степей, воздух, небо, свет, воля, и не давит лес. Видели, на ночевке, как табун лошадей спустился к горной реке на водопой: звуки необычные — храп и фырканье, перемешались с лёгким эхом; места эти напоминают картины из далёкой детской фантастической сказки. Холмы с причудливыми наслоениями большой массы камней, особенно запомнилась одна такая гора, называлась «Спящий лев» — уникальный памятник древней природы, подарок Человеку.
Мы уже, кажется, целую вечность в дороге, тысячу лет на мотоцикле, — чувствуется усталость, да такая, что приходится просто заставлять себя садиться снова за руль; дорога тоже порядком надоела, только и видим — дорогу и спидометр, спидометр и дорогу! Зачем? Ведь надо смотреть вокруг, любоваться этими дивами, ан нет, в голову вбита, как гвоздь, цель — Владивосток, Владивосток, Владивосток… Вот и едем, крепко держась за руль, наблюдая за счётчиком спидометра и считая, по одному, километры. Эх, проходит сейчас бесполезно моя жизнь — и как проходит: сижу на мотоцикле, а потом вдруг прояснится — так это же моя мечта осуществляется, мечта моего детства, моей, нашей с Санькой, юности!?
Нет, шалишь! Здорово это, здорово!
Так что — вперёд, на Владивосток! Значит, и романтику надо питать, осмысливать её, переживать за мечты, чтобы не чувствовали они себя в голове одинокими среди забот насущных, ежесекундных. Романтика — это мечты о вечном!
Я с 13-ти лет мечтал о мотоциклах, и о такой, вот, жизни на мотоцикле, как сейчас. Я не спал ночами — видел себя за рулём, и вот оно свершилось — я слился с мотоциклом, он — часть меня: если его колесо попадает в яму на дороге, то мне от этого больно, я жалею моего стального друга — часть моего тела, он для меня живой, я с ним разговариваю мысленно, посылая ему поддержку, и он отвечает — терпит и идёт вперед; и мы — люди, терпим тоже, и продвигаемся вперёд вместе.
Я уважаю и люблю свой родной «Урал», своего красавца-«Волка», словно мы стали «волками», на время, безумными байкерами, потерявшими чувство реальной жизни. Для нас сейчас существует только эта дорога, только мотоцикл и невидимая цель впереди. Мы в каком-то другом измерении, во сне, это необъяснимое мироощущение, мы так не похожи на всех окружающих нас людей, мы ненормальные, нас многие по дороге так и называют.
Почему?
Да потому что наши брюки не стирались уже 15 дней и это здорово заметно, наши куртки в пыли и представляют для мух лакомое блюдо, так как на их поверхности размазано огромное количество насекомых разных цветов и размеров, жёлтых, зелёных, лиловых, ржавых…
Где бы мы не проезжали и не останавливались в пути: на АЗС ли, в столовых, на стоянках, в магазинах и даже на светофорах, сразу находится очень много любопытных, которых интересуют и мы, и наш транспорт, наш маршрут, и самый вид. Окружают, рассматривают, почти всегда задают вопросы такого характера: «Наверное, тяжело держать руль весь день, да? Это как на заводе, у станка? А в дождь вы тоже едете? А это что — „Харлей?“» — показывая на «Урал», «А сколько стоит мотоцикл? Какая мощность, какой объём?» Многие Удивляются внешнему виду нового «Урала». И нам странно и приятно это — так своим путешествием мы помогаем узнать людям новый Русский мотоцикл. Крайне редко бывало, что попадались те, кто узнавал в «Волке» — «Урал». Зачастую водители-дальнобойщики и те — просились сфотографироваться на русском «Харлее». Остаются под впечатлением от встречи с нами, прощаются и с мотоциклами: наверное, мы со своими железными конями пробуждаем в них замершие где-то в душе детские фантазии о таком же удивительном стальном друге. Приятно остаться в чьей-то памяти добром!
