Но лорд Гленарван не был ни реакционером, ни человеком ограниченного ума и узких воззрений. В своем графстве он поощрял все передовое, в душе же оставался страстным патриотом-шотландцем и, участвуя в состязаниях Королевского Темзинского яхт-клуба, радел лишь о славе родной Шотландии.
Эдуарду Гленарвану было тридцать два года. Он был высокого роста, с несколько суровыми чертами лица, но необыкновенно добрыми глазами. От него так и веяло поэзией горной Шотландии. Он слыл человеком исключительной отваги, предприимчивым и благородным. Это был Фергус XIX столетия, необычайно добрый, совершеннее, чем сам святой Мартин, способный единственное рубище свое отдать бедняку.
Лорд Гленарван был женат всего три месяца. Его жена. Элен, была дочерью известного путешественника Вильяма Туффнеля, ставшего, как многие другие, жертвой страсти к географическим открытиям.
Элен не принадлежала к дворянскому роду, но она была чистокровной шотландкой, что в глазах лорда Гленарвана было выше всякого дворянства. Он избрал в подруги жизни эту прелестную, мужественную, самоотверженную девушку. Он встретился с ней после смерти ее отца, когда она одиноко жила в Кильпатрике в родительском доме, почти без всяких средств. Гленарван сразу понял, что эта бедная девушка будет преданной женой, и женился на ней. Элен было двадцать два года. Это была блондинка с глазами голубыми, как воды шотландских озер в радостное весеннее утро. Ее любовь к мужу превосходила чувство благодарности к нему: она любила его так, словно он был заброшенным сиротой, а она богатой наследницей. Фермеры и слуги готовы были отдать жизнь за нее, они называли ее «наша добрая госпожа из Люсс».
Молодые супруги жили счастливо в Малькольм-Касле среди чудесной и дикой природы горной Шотландии. Они гуляли под тенистыми сводами аллей дубов и кленов, по берегам озер, где порой звучали еще пиброксы6, спускались в дикие ущелья, где вековые руины повествовали об истории Шотландии. То они углублялись в чащу березовых и хвойных лесов, высившихся среди просторных лугов с пожелтевшим вереском, то назавтра взбирались на крутые вершины Бенломона или скакали по пустынным долинам, любуясь, ощущая, любя этот полный поэзии край, который еще до сей поры называют «краем Роб-Роя», восхищаясь знаменитыми местами, которые столь вдохновенно воспел Вальтер Скотт. По вечерам, когда на горизонте зажигался «Фонарь Мак-Фарлана» — луна, они уходили бродить вдоль старинной кольцевой галереи, опоясывавшей зубчатыми стенами замок Малькольм. Там, задумчивые, одинокие, словно забытые всем миром, сидели они на камнях, отколовшихся от скал, окруженные безмолвием, освещенные бледными лучами луны, а ночной сумрак медленно окутывал темнеющие горы. Долго оставались они, погруженные в тот возвышенный восторг, в ту духовную близость, тайной которых владеют лишь любящие сердца.
Так прошли первые месяцы супружества. Но лорд Гленарван не забывал, что его жена — дочь известного путешественника. Ему казалось, что Элен, должно быть, унаследовала страсть отца к путешествиям, и он был прав. Был построен «Дункан», яхта, которая должна была перенести лорда и леди Гленарван в самые дивные уголки земного шара, к островам Архипелага, в воды Средиземного моря. Легко представить себе радость Элен, когда муж передал «Дункан» в ее полное распоряжение. Действительно, есть ли большее блаженство, чем плыть с любимым вдоль прекрасных берегов Греции и переживать медовый месяц у сказочных восточных берегов.
А вот теперь Гленарван уехал в Лондон. Но ведь речь шла о спасении потерпевших кораблекрушение, а потому внезапный отъезд мужа не печалил Элен. Она лишь нетерпеливо поджидала его. Телеграмма, полученная на следующий день, известила о его скором возвращении, но вечером пришло письмо, из которого она узнала, что он задерживается в Лондоне вследствие некоторых возникших по его делу затруднений. На третий день она получила новое письмо, в котором лорд Гленарван не скрывал своего недовольства адмиралтейством.
Леди Элен начала тревожиться за исход дела. Вечером, когда она была одна в комнате, вошел управляющий замком Хальбер и спросил, не угодно ли ей принять молодую девушку и мальчика, спрашивающих лорда Гленарвана.
— Они местные жители? — спросила Элен.
— Нет, — ответил управляющий, — я их не знаю. Они ехали поездом до Баллоха, а оттуда пришли пешком в Люсс.
— Просите их ко мне, Хальбер, — сказала леди Элен.
Управляющий вышел. Через несколько минут в комнату Элен вошли молоденькая девушка и мальчик. Это были брат и сестра. Сходство было столь велико, что не оставляло в этом сомнений. Сестре было лет шестнадцать. Ее красивое, немного утомленное лицо, ее глаза, видимо пролившие уже немало слез, ее грустное, но не робкое выражение лица, ее бедная, но опрятная одежда — все располагало в ее пользу. Она держала за руку мальчика лет двенадцати с очень решительным выражением лица. Казалось, что он считает себя защитником сестры. Да! Конечно, каждому, кто осмелился бы недостаточно почтительно отнестись к девушке, пришлось бы иметь дело с этим мальчуганом.
Сестра, очутившись перед леди Элен, слегка смутилась, но та поспешила заговорить с ней.
— Вы желали поговорить со мной? — спросила она, ободряюще глядя на девушку.
— Нет, — определенно заявил мальчик, — мы хотели говорить с лордом Гленарваном.
— Извините его, сударыня, — проговорила девушка, укоризненно посмотрев на брата.
— Лорда Гленарвана сейчас нет в замке, — пояснила леди Элен, — но я его жена, и если могу заменить…
— Вы леди Гленарван? — спросила девушка.
— Да, мисс.
— Жена лорда Гленарвана из Малькольм-Касла, поместившего в газете «Таймс» объявление о крушении «Британии»?
— Да, да! — поспешно ответила Элен. — А вы…
— Я дочь капитана Гранта, а это мой брат.
— Мисс Грант! Мисс Грант! — воскликнула леди Элен, обняв девушку и целуя мальчугана в пухлые щеки.
— Сударыня, — взволнованно обратилась к Элен мисс Грант, — что вам известно о кораблекрушении, которое потерпела «Британия»? Жив ли отец? Увидим ли мы его когда-нибудь? Скажите, умоляю вас!
— Милая девочка! Я не хочу внушать вам призрачных надежд.
— Говорите, сударыня, говорите! Я много испытала и готова ко всему.
— Милое дитя, — ответила Элен, — хотя надежды очень мало, но с помощью всемогущего бога, быть может, настанет день, когда вы снова увидите вашего отца.
— Боже мой, боже мой!.. — воскликнула мисс Грант и, не в силах более сдерживаться, разрыдалась.
