Видимо, в воскресенье основной поток людей уже прошёл, поэтому в электричку влезли все. Тронулись без проблем. Но плачевная судьба постигала дачников, пытавшихся подсесть на других, промежуточных платформах.
— Проклятые туристы! Из-за вас мы каждый год… — недовольны пожилые тётушки.
— Бабка, в окно прыгай, в окно! Мы подхватим! — отзывался народ изнутри.
— Да что же это такое! Подвиньтесь, наконец!.. — пытались сдвинуть конгломерат из спин, гитар и рюкзаков неполучившиеся пассажиры.
— Дверь закройте! Не держите стоп-кран! — ворчал машинист через динамики.
— Организаторы слёта должны для вас оплачивать, скажем, четыре вагона, — высказывал сомнительные теории мужик с татуировкой на загорелой руке «НЕТ В ЖИЗНИ СЧАСТЬЯ». — И в них и езжайте, а нам, порядочным людям, не мешайте. Каждый год, это же так нельзя!
— Билетики покупаем! — плыли буквально по головам два камикадзе-билетёра.
— Не нужен билетик. Конфету возьмите! — отмазывался я.
— Я сладкого не ем, — отнекивался билетёр. — Ладно, Бог с вами… Так, в этом ряду: оплачиваем проезд!
Нас обилетить не удалось. Впрочем, билетёры выглядели, напротив, довольными: за три дня, наверное, набегала выручка целого года, даже если билеты покупала только половина пассажиров.
Наконец выгрузились в Самаре и пошли в гости к Наталье. Самара очень большой город, широкие длинные улицы, наш номер дома — 405-й. В Самаре даже есть метро. Добравшись до дома 405, мы попали к нашей знакомой, там нам удалось помыться, попить чай и избавиться ещё от пары книжек «Практика вольных путешествий». Затем мы посетили вокзал, купили местное расписание электричек и позвонили домой, в Москву. Весёлые и вымытые, покидали мы тёплый, огромный город.
* * *
Мы ещё не знали, что уходим на семьдесят с лишним дней. Мы не предвидели, как будем мокнуть в Исилькуле, как будем трястись в кузовах грузовиков по Амуро-Якутской дороге, как будем плыть на барже по непомерно широким северным рекам Лене и Алдану, как встретим наледи и снег, как будем разжигать костры, разогреваясь, на Колымском тракте, как будем «вылавливать» теплоходы в Магаданском торговом порту, как будем ехать последние 8800 километров без рубля денег, как будем испытывать различного рода трудности и различного рода радости, свободу и счастье, и вообще, все наши приключения были ещё впереди и пришлись в основном на восточную половину страны.
А сейчас мы ехали, сытые, вымытые и вообще нормальные по ночной дороге Самара—Челябинск. Водитель «Камаза», нас подобравший, весёлый пузатый дядька, гнал со скоростью 100 км в час, вовремя уворачиваясь от редких встречных фар. У него на все поездки была, кажется, всего одна магнитофонная кассета, и он её заслушал буквально до дыр. Мы решили разнообразить его житие и достали кассету «Ивасей» (дуэт популярных гг. Иващенко и Васильева), припасённую специально для таких случаев.
Кассета («Девятый вал») вообще хорошая, но уж очень много места на плёнке занимают аплодисменты. Пока на кассете аплодировали, мы и водитель уже начинали скучать; пока шла песня, мы скучать переставали. Так, слушая кассету, мы проехали 174 км от Самары, где наш скоростной водитель остановился на ночлег, а мы ушли в лесопосадку, идущую вдоль дороги, поставили палатку и уснули.
* * *
Первая ночь на трассе прошла великолепно. Мы не имели тента для палатки, но не было и дождя. Даже обыкновенная сырость, возникающая ночью в палатке от нашего дыхания, пожалела нас и решила на этот раз не собираться в капельки.
Утром, наскоро собравшись, мы вышли на трассу. «Камаз» наш уже уехал, но нас это не огорчило: машин было много. Не прошло и получаса, как нам попалась легковушка до самого Челябинска.
Водителей было двое, рулили они по очереди, но, так как один из них ещё не имел водительских прав, на лобовое стекло наклеили бумажный значок «У» — якобы учебная. Правда, в настоящие учебные машины пассажиров не берут, но гаишники не обращали внимания. Водители оказались всего лет на десять старше нас, и мы легко нашли общий язык, разговаривая о городах, трассах и вспоминая разные случаи.
Наш с Андреем особый интерес вызывали энцефалитные клещи. Дома родители пугали нас, рассказывая об опасностях, которые несёт энцефалитный клещ, и об эпидемиях энцефалита, якобы бушующих на востоке. В результате мы за 76 дней своего путешествия не увидели ни единого клеща. Более того, из всех водителей, опрошенных нами (мы многих спрашивали о клещах) только один вспомнил, что некий знакомый его болел некогда клещевым энцефалитом. Так вот, челябинские водители нам объяснили, что клещ бывает весной, в мае, а сейчас его мало и он не опасен.
Днём увидали наш «Камаз», мы ещё удивились — куда он так несётся? Водитель «Камаза» нас, видимо, не заметил. Мы ехали ещё быстрее и обогнали его. Трасса шла по Башкирии, то справа, то слева торчали прямо на полях нефтяные вышки высотой в несколько метров. Выглядели они необычно, как кузнечики, поставленные вниз головой, со странной, постоянно крутящейся «ногой». Такие вышли были на каждом километре, они непрерывно автоматически качали нефть. Обслуживающего персонала у них не было.
Поля, поля, рощи, ряды лесопосадок, и опять поля, поля, поля. Солнечная Башкирия. Очень много машин на трассе, в основном — грузовики, со всех концов страны. На этой дороге можно встретить московские, питерские, челябинские номера и даже Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Вся страна, как на параде.
Трасса вошла в Урал; в районе города Сим мы увидели на трассе автостопщиков — наших курганских знакомых, как раз достигших Сима. Мы поняли, что к ним на ночлег не попадём, если только не задержимся в Челябинске.
По дороге от Самары встретили несколько видов весёленьких «юбилейных» надписей и плакатов.
Первая юбилейная надпись попалась нам всего один раз:
50 ЛЕТ АВТОДОРОГЕ МОСКВА—САМАРА
Другие надписи размещались, как правило, на постах ГАИ:
3 ИЮЛЯ
С ЮБИЛЕЕМ!
60 ЛЕТ ГАИ
Третий тип надписей размещался, как мне показалось, в точках, где дорожное покрытие было в не очень хорошем состоянии:
250 ЛЕТ ДОРОЖНОЙ ОТРАСЛИ РОССИИ
1746–1996
Да, в нашей стране неискоренимая тяга к юбилеям. Одно странно: если дорожной отрасли уже 250 лет, а автодороге Москва—Самара всего 50 лет, то чем же занимались дорожники остальные два века?
Наконец, нас довезли до вокзала Челябинска. Обменялись адресами; я пообещал выслать свою книжку о великом путешествии, когда она возникнет. Мы отправились искать телефон-автомат — позвонить на предмет вписки нашим челябинским знакомым. Был уже вечер, но не поздний.
