Пока мы устраивались на ночь в машине, над долиной нависла тягостная тишина, нарушавшаяся лишь плеском источника под скалой. Внезапно в горах раздался протяжный вой: гиены вышли на ночной промысел. Серебристые облака проносились низко над нашими головами и разрывались о скалы. Глубоко под нами в полной темноте терялось дно пропасти. Сквозь щели в стенах хижины, сплетенных из прутьев, проникал слабый свет и до нас доносился приглушенный говор.
Казалось, время замерло…
Утром мы проснулись от грохота нескольких грузовых «фиатов», шедших нам навстречу с перевала на север. Вскоре мы выехали, чтобы использовать всю продолжительность дня. После шести километров пути в гору перед нами открылась чудесная картина. Высотомер показывал 3000 метров, термометр стоял на 12 градусах. По обе стороны перевала Тоселли, куда ни посмотришь, горные склоны круто падали в глубину. Между ними — светлая лента шоссе, временами пропадающая в скалах. По долине разбросаны филигранные коробочки — миниатюрные макеты деревень. На противоположном краю долины к небу снова вздымаются горные массивы.
Туда, где тонут в облаках их вершины, лежит наш путь.
Спускаемся в долину и объезжаем на одной из узких дорожек застрявший на дороге грузовой «фиат» со сломанной задней осью. Эфиопы выгружают из машины ящики и складывают их у подножия скалы. В нескольких метрах правее автомобиля — глубокая пропасть. Уже спустившись по другой петле вниз, мы заметили, что «фиат» застрял как раз на двадцатиметровой стенке, сложенной из порожних бензиновых бочек, оставшихся здесь после строителей шоссе. Страшно подумать, что было бы, если бы одна из бочек сорвалась…
Свыше 600 метров занимал спуск, а потом «татра» снова вгрызается в горы. Медленно, метр за метром, поднимается стрелка нашего высотомера, и так же медленно уменьшаются размеры домиков на дне долины.
Поднимаемся на Пассо-Аиба — перевал на высоте 2780 метров над уровнем моря — и снова вниз. Ощущение — как при катанье на санках. Поднимаясь к третьему перевалу, Аиба-Норд, неожиданно попадаем в непроницаемую мглу; на расстоянии пяти метров ничего уже не видно. Внизу солнце жжет немилосердно, а здесь на высоте 2900 метров мы тесней прижимаем воротники свитеров к горлу.
Едва мы пересекли высшую точку перевала, как туман сразу рассеялся. Над долиной Маи-Чеу все еще продолжает нависать тяжелый слой облаков, в которые с противоположной стороны врезаются вершины гор. Дорога с частыми крутыми поворотами падает вниз в долину 20 лентами серпентин и вынуждает нас к чрезвычайной осторожности. Проезжаем несколько километров по долине Маи-Чеу и приближаемся к четвертому перевалу — Пассо-Агумберта. А потом мотор получает передышку, и по обе стороны дороги возникают крытые соломой тукули. Поселок Куорам. Около примитивной бензоколонки сидит перед высокой деревянной посудиной эфиопка и дробит зерно конической шестерней от дифференциала грузового автомобиля. Вот так модернизация предметов домашнего обихода!
За Куорамом дорога спускается еще на несколько метров, и вы на основании приобретенного опыта ждете нового подъема. Вместо этого перед вами открывается неожиданная картина, которую можно увидеть лишь в диких высоких горах, где никогда ни на что нельзя твердо рассчитывать.
Вы находитесь на знаменитом Перевале Смерти — Пассо-делла-Морте, — о котором итальянские шоферы столько рассказывали вам с оттенком хвастовства и страха одновременно. В этом месте крутые дикие скалы под Куорамом, по оригинальному замыслу инженеров, кропотливым трудом многих тысяч эфиопских рабочих были соединены с нагорьем, правильнее сказать, с плоской равниной, окружающей Аломату. Если отвлечься на миг от мысли о дороге, на которой вы находитесь, вам покажется, что вы в самолете. Почти отвесно под вашими ногами на глубине 800 метров раскинулась огромная долина, гладкая, как стол. Только далеко на юге, километров, может быть, за 100, в синеватой дымке вырисовывается венец окружающих долину гор. Шоссе, ровное, как линейка, прорезает всю местность и пропадает далеко-далеко на юге в зелени лесов и полей.
Перевал Смерти завоевал печальную известность в истории автомобильного транспорта трагическим происшествием, стоившим многих жизней. Как-то ночью здесь проезжала колонна итальянских грузовиков. Туман, опустившийся над перевалом, снизил видимость до минимума. Водитель передней машины, очевидно, неверно рассчитал радиус поворота и свалился в пропасть. Гул дизельных моторов заглушил шум падения, и водитель второго грузовика, привычно следуя за задними фонарями машины, идущей впереди, повел и свою прямо в пропасть. Итак, один за другим, все автомобили колонны вместе с людьми свалились в бездну под перевалом.
Медленно, осторожно спускались мы по крутым петлям серпентины через Перевал Смерти, приближаясь к плоской равнине над Аломатой. Внизу, на высоте 1500 метров, мы остановились и в последний раз оглянулись на дикие, грозные скалы перевала, которому нет равных ни в Эфиопии, ни, пожалуй, во всей Африке.
Сумерки застигли нас на узкой дороге, спускающейся по отвесным склонам скал к небольшой котловине, зажатой в кольце гор окружностью в каких-нибудь 30 километров. На 200 метров ниже расположены великолепные места. Между клеточками полей и лугов вьется тонкая сеть дорог и тропинок. Вдоль речушек тянутся темные полосы деревьев. Вокруг соломенных шапок тукулей вспыхивают в полутьме первые огни. Свежий ветерок доносит отдаленный лай собак, рев ослов и голос пастуха, сгоняющего маленькую отару овец в загон, чтобы защитить ее от хищников.
И вдруг мы различаем новый звук, где-то близко от нас. Трудно разобрать, откуда он доносится. Проходит несколько мгновений, и мы встречаемся на дороге с молоденькой девушкой.
Она пела во весь голос необычную, странную мелодию. Песня неслась над всей долиной и замирала где-то между скал. Потом девушка побежала по склону, возвышавшемуся над дорогой. Вот она перескакивает с камня на камень, карабкаясь по горам, как серна, а песня летит вольной птицей над всем краем.
Мелодия звучит в наших ушах еще два часа спустя, когда мы выключаем мотор под кронами эвкалиптов во дворе облупившейся гостиницы в Дессие.
Бегло осматриваем нескольких внешне опустившихся итальянцев и безвкусно одетых эфиопок, сидящих в пропахшей табачным дымом столовой.
Хочется спать, только спать, набраться сил для предстоящих двух последних дней пути в Аддис-Абебу.
За три дня пути мы преодолели только немногим больше половины всего расстояния.
С «татрой» на высоту 3200 метров
