Париж есть Париж. Он разный.
Черные человечки (Индийский океан)
Я всегда считал, что в древности самыми замечательными скульпторами были греки. Оказывается, что не менее интересными мастерами были и индейцы Мочака из Южной Америки. Жили они полторы тысячи лет тому назад там, где теперь государство Перу, и лепили из чёрной глины кувшины в виде человеческих голов, эдакие портреты-сосуды.
На втором этаже перуанского археологического музея в городе Лиме мы увидели десятки таких реалистически выполненных чёрных керамических ваз. Все портреты очень разные. Надменный повелитель области в богатом головном уборе, слепая старуха, старый воин с вытекшим глазом, молодая женщина с распухшей и подвязанной щекой… Эти портреты поражают не только острой наблюдательностью мастера, но и ярко переданным характером натуры.
Ознакомившись с портретным творчеством древних умельцев, наша тургруппа спустилась к выходу. Я обратил внимание на то, что на первом этаже есть ещё один зал.
— В план посещений туристами он не входит, — объяснила экскурсовод.
— А что там?
— Эротика древних.
Через пять минут все любознательные мужчины нашей тургруппы уже рассматривали небольшие скульптурные композиции, изображающие чёрных человечков в разных позах. Фантазии в любовных играх у древних людей было хоть отбавляй. Куда нам до них! В своей простодушной наивности древние скульпторы ничего не утаивали и изображали всё дотошно, правдиво. И с юмором.
Минут через двадцать, когда мы, мужчины, шумной компанией выходили из зала, на пороге его уже стояли наши любопытные дамы, с нетерпением дожидавшиеся своей очереди. Они не поленились, вышли из автобуса, где уже успели занять свои места, и пришли обратно в музей. Им было совершенно необходимо повысить уровень своих знаний в этой области. Конечно же, все наглядные пособия в виде открыток в ларьке Археологического музея были раскуплены мгновенно.
На другой день одна из дам нашей компании пришла на завтрак совершенно расстроенной. На ней лица не было.
— Что стряслось? — спросили мы её.
— Ужас! Ужас! — шептала она, держась пальцами за виски. — Понимаете, я всегда, когда путешествую, посылаю домой, друзьям, знакомым, открытки из городов, где бываю. А Лима — такой красивый город! Короче, я решила послать его виды матери мужа и своему начальнику. Надумала на свою голову оказать им внимание. А мужу и подружке — открытки с изображениями…
— …Чёрных человечков! — хором сказали мы.
— И, конечно, с озорными пожеланиями успехов в этом деле? — догадался я.
— Да, — со вздохом подтвердила дама. — Но…
— А что же здесь ужасного? — удивились мы.
— Но я… — Несчастная готова была расплакаться. — Но я… кажется… перепутала конверты!
Мне сообщили, что в холле гостиницы меня дожидается какой-то русский.
— Что это за знакомый на другой стороне планеты? — заинтересовался я.
Наша делегация Общества дружбы СССР — Чили находилась в городе Консепсьене. Мы остановились в гостинице «Край света». Внизу меня встретил коренастый мужчина средних лет с окладистой рыжей бородой.
— Здравствуйте, — приветствовал он меня по-русски. — Я родился в Чили, но я русский и люблю Россию. Меня зовут Владислав. Называйте меня Вовик. Я купец, но немножко рисую. Я приглашаю вас на обед.
В ресторане к нам присоединился приятель Вовика — местный художник. Во время обеда я обратил внимание на сидевшую рядом со мной за длинным столом большую компанию мужчин. Её возглавлял загорелый крепыш с седым ёжиком на голове и глазами-буравчиками. Я достал походный альбом и уже собрался нарисовать его для своего архива, как художник попросил у меня фломастер и на салфетке сделал на крепыша шарж. И попросил передать его на соседний стол. Не раздумывая, я выполнил его просьбу.
Мужчины в полном молчании, без единой улыбки, передали карикатуру по цепочке крепышу. Тот, мельком взглянув на неё, разорвал салфетку на мелкие клочки и посмотрел на меня с ненавистью. Он, конечно, решил, что это я, гость из СССР, посмел над ним посмеяться.
— Плохо дело, — сказал мне по дороге домой Вовик. — За столом сидели богатый фермер и его банда. Говорят, что они на днях убили двух сторонников президента Альенде. Теперь кукуйте в номере и не высовывайте носа на балкон! А то и подстрелить могут. А вечером мы где-нибудь повеселимся.
После ужина к подъезду отеля подъехала машина, и мы с моим соседом по номеру — маститым учёным, седым представительным Сергеем Дмитриевичем, быстро в неё нырнули.
— Куда бы вы хотели пойти? — спросил нас гостеприимный хозяин.
— Только не в кино и не в театр, — поморщился я. — Этого и у нас хватает… Хотелось бы общения с интересными людьми…
— Но мы же языка не знаем! — возразил Сергей Дмитриевич.
— А это и не надо! — обрадовался Вовик. Он уже всё решил. — Мы поедем в гости к моим друзьям в приятный дом. Я давно собирался их навестить.
— Но нам к одиннадцати часам надо обязательно вернуться! — заволновался Сергей Дмитриевич.
— Жалко, что у вас мало времени. Но ничего. Пообщаетесь немножко — и домой! А сейчас я зайду на минутку в мой магазин, — и Вовик остановил машину у яркой витрины продуктового магазина. Вернулся он с большой корзиной, полной сладостей и фруктов, и с большой бутылью вина.
На окраине города фары машины осветили калитку в белой стене. Нас приветливо встретила пожилая хозяйка и повела через благоухающий тёмный сад в небольшой одноэтажный домик. В гостиной был приятный полумрак. В центре стоял большой круглый стол, а на нём — лампа под абажуром. Вскоре появились три юных создания, одна другой лучше. Видимо, дочки хозяйки. Одеты они были в лёгкие короткие платья золотистого, синего и красного цвета, которые очень шли к их тёмным кудрям. Мне понравилась девушка в красном, и её, конечно же, звали Кармен!
Вспомнились мои юношеские стихи:
Под джазовые всплески,
В восторге перемен,
Ищу лукаво-дерзких.
Таких, как ты — Кармен!
И вот нашёл! И где?
Вовик был как дома и разговаривал за троих. Мы немножко выпили. Хозяйка включила музыку, и Кармен пригласила меня на танец. Зазвучала моя любимая бразильская мелодия «Мучо». Я обнял красавицу за тонкую талию, она доверчиво положила свою ручку мне на плечо. Её губы были рядом с моими…
— А похоже, я ей понравился! — с гордостью подумал я. — И где я нахожусь? В подмосковном доме отдыха? Нет! На другой стороне земли, в Южной Америке? Нет! Я нахожусь ещё дальше — в раю! — Голова моя шла кругом.
