Знойный летний полдень. Ослепляет, безжалостно жжет горячее южное солнце. Туча жалящих насекомых назойливо вьется над стадом, гудит в воздухе. Спасаясь от них, большие спокойные буйволы теряют терпение, спешат к подсыхающему водоему и погружаются в воду. Часами отдыхают они, лежа в неглубокой воде озера, на поверхности выступают только их широкие спины да большие, украшенные рогами черные головы. Но в жаркий полдень вода привлекает не только домашних животных, здесь же купаются местные ребятишки. Они забираются на спины буйволов и отсюда бросаются в мутную воду. Угомонится, уйдет наконец шумная ватага мальчишек, и тогда им на смену прилетят к озеру десятки малых белых и египетских цапель. Медленно бродят они по спинам флегматичных животных, ловят порой близко подлетающее насекомое или тоже безмятежно отдыхают. И буйволы не реагируют ни на доверчивых птиц, ни на бесцеремонных мальчишек. Они продолжают лежать в воде, то погружая до самых ушей головы, то вновь поднимая их над поверхностью. А ведь тот же буйвол, только в диком состоянии — это страшное животное. Иной раз он смело дает отпор даже тигру. Мне вспоминаются когда-то прочитанные страницы об Индии.
Облако пыли привлекает в этот момент мое внимание. Оно поднимается вдали по дороге и ползет в моем направлении. Невольно я приподнимаюсь на стоге и, воспользовавшись биноклем, пытаюсь выяснить, что там случилось. И что же я вижу? По дороге, размахивая руками, быстро бежит тот самый парень, который минут десять тому назад так бесцеремонно палкой бил несчастного буйвола. Его глаза, все лицо выражает ужас; видимо, он бежит, не чуя под собой ног, напрягая все силы и боясь оглянуться. А позади него, вытянув вперед черную рогатую голову и поднимая целое облако пыли, бежит уже знакомый нам буйвол.
Две-три минуты спустя я вижу их простым глазом. До меня доносится тяжелый топот, храп и какое-то хрюканье.
Поза бегущего буйвола с вытянутой вперед головой, клубы пыли под его ногами — все это выражает бешеный гнев, внушает угрозу и заставляет человека бежать как можно быстрее.
Не скрою, я полностью на стороне буйвола. Жестокие и бессмысленные побои на этот раз не прошли даром, и я оправдываю возмущение и гнев зверя. Но мне страшно за парня. В его движении чувствуется утомление, бег становится неуверенным, не таким быстрым. Буйвол же бежит, правда, тяжелой, трясущейся рысью, но ничуть не сбавляя скорости. И расстояние между бегущими медленно сокращается. «Неужели нагонит, и что тогда будет?» — с напряжением слежу я за ними издали. А тем временем наступает критическая секунда. К счастью, на мгновение парень оборачивается назад. Совсем рядом за его спиной колеблется голова разъяренного зверя. И тогда, чтобы спасти жизнь, он напрягает последние силы, бросается в одну, затем в другую сторону, падает на землю, катится вбок, вскакивает и вновь бежит по прямой линии. Этот прием позволяет ему увеличить расстояние. Буйвол не в силах повернуть круто при быстром беге. Он замедляет скорость, но упрямо продолжает преследовать своего более ловкого противника. И расстояние между ними вновь сокращается. «Хоть бы сюда, к стогу бежал», — нервничаю я, продолжая оставаться только зрителем. Но не могу же я стрелять в домашнее животное? В этот момент, взмахивая руками, парень делает большой прыжок и отскакивает в сторону. «Арык», — соображаю я. Глубокий сухой арык — это препятствие сравнительно легко берет, спасая жизнь, человек, но с трудом преодолевает буйвол. Он неудачно перескакивает на противоположную сторону, с трудом вытаскивая из арыка задние ноги. В ту же секунду человек прыгает через арык обратно, заставляя животное вновь брать препятствие. Это продолжается несколько раз. Без разбега буйвол не в состоянии сделать прыжок. Он спускается в арык и с большим трудом выбирается на противоположную сторону. Измученный этим лазаньем, он наконец останавливается, издает глухое хрюканье и издали смотрит на своего врага. Останавливается и человек.
Проходит минута, другая, еще и еще, а человек и животное остаются на одном месте. Оба они тяжело дышат. Наконец буйвол начинает щипать траву. Переждав еще немного, парень осторожно приближается к буйволу, выгоняет его на дорогу и уже без побоев, негромко покрикивая, гонит к селению. Вспышка гнева прошла, и могучий зверь, страшный в секунды ярости, опять покорно повинуется человеку.
— Ну что, получил удовольствие? — кричу я парню, когда он проходит недалеко от стога. — Будешь зря бить животное?
С сокрушением покачав головой и ничего не ответив, он продолжает осторожно гнать буйвола по дороге к селению.
Глава десятая
ТАМ, ГДЕ ЗАРОЖДАЕТСЯ СУЕВЕРИЕ
Пройдет теплая ленкоранская зима, наступят весенние дни, и многие зимующие здесь пернатые — утки, гуси, розовые фламинго — двинутся в далекий путь к северу. Гнездящиеся в тундрах маленькие гуси-казарки совершают громадный путь, пока достигнут своей родины. Отлетят, исчезнут из-под Ленкорани крикливые странники, но с их отлетом не опустеет, не умолкнет природа. На смену зимующим гостям под Ленкорань прилетят другие птицы. Многие из них проводили холодное время года далеко за пределами нашей страны и сейчас спешат на места гнездовья. Так по сезонам года изменяется состав птичьего населения.
Ленкоранские лесные водохранилища — истыли — издавна являются излюбленными местами размножения разнообразной водяной и болотной птицы. Близость моря, богатство рыбой, обширные болота с бесчисленным количеством лягушек и крупные деревья, на которых устраивают свои гнезда многие пернатые, привлекают сюда водяных птиц — больших и малых бакланов, черных и белых аистов и всевозможных цапель. Массами слетаются они в затопленные водой леса, чтобы провести лето и вывести свое потомство.
Те птицы, что посильнее и могут отогнать от своих гнезд злейшего врага, похитительницу яиц и птенцов — серую ворону, устраиваются открыто отдельными парами на деревьях. Так гнездятся черные и белые аисты.
Другие, слабые, прячут свои гнезда с таким искусством среди зарослей кустарников и камыша, что их не удается открыть и зоркому глазу хищника.
Различные же цапли всегда предпочитают селиться крупными колониальными гнездовьями. Тысячи их соберутся на небольшом участке затопленного леса и своими гнездами покроют ветви деревьев. При этом каждая пара извлекает для себя пользу. В колонию, заселенную множеством птиц, не всегда рискнет вторгнуться хищник, чтобы грабить гнезда.
Много раз я бывал на ленкоранских гнездовьях. Однажды, когда я заблудился и мне пришлось заночевать в лесу, со мной случилось маленькое смешное происшествие.
