Луи Буссенар - Приключения маленького горбуна

— Поплывем, братишка! Скорее к папе!

Однако Тотор, который теперь играл роль капитана, считал, что еще не все сделано. Чтобы управлять плотом и не налетать на препятствия, необходим был легкий и длинный шест. На его выбор ушло довольно много времени. Маленький горбун решил использовать молодой бамбук. Перепробовав множество стволов, мальчик нашел то, что хотел, обрезал с двух сторон, освободил от листьев, и вот шест был готов.

Солнце давно поднялось и сильно припекало. Тотор и Лизет соорудили из листьев нечто вроде кепок, чтобы уберечься от палящих лучей.

Несмотря на то, что дети очень устали, мысль об отце гнала их в дорогу. Они уселись на плот, и юный капитан произнес:

— Прощай, земля! Отдать швартовы!

Мальчуган шестом оттолкнулся от берега, и плот медленно поплыл к середине реки, где его подхватило и понесло вниз по течению.

На плоту вниз по течению. — Капитан «Горбунка-путешественника». — Кто такие головорезы. — Новая встреча с каннибалами. — Подойдут ли дети для употребления в пищу? — Бедная Лизет, а Тотор никуда не годится. — Одна штуковина. — Взрыв. — Главарь убит наповал. — Табу.

Беглецы медленно плыли по протоке. Управлять плотом было легко и просто. Маленький горбун то табанил с одного борта, то греб с другого, направляя самодельное судно в нужном направлении и благополучно минуя прибрежные заросли. Такая навигация казалась детям увлекательной игрой, и они наслаждались путешествием. Слишком медленный ход примитивной конструкции, приблизительно пол-лье в час, не удручал их. Тише едешь — дальше будешь, и брат с сестрой мечтали о встрече с любимой «Лиззи».

Дети были счастливы: ноги в прохладной воде, спины под солнцем — гораздо лучше, чем сидеть в тюрьме с Корявым или в бараке с людоедами. Однако, несмотря на усиленное питание предыдущих дней, Лизет проголодалась и сообщила об этом брату.

— А я нет, — рассмеялся тот в ответ. — Я и вспоминать не хочу о еде. Мне кажется, я теперь могу не питаться полгода или даже больше.

— Согласна, та кормежка была ужасна. Но я бы с удовольствием съела банан.

— Но банана у нас нет.

— Тем хуже.

— Тем лучше. Есть особенно вредно, когда ноги в воде, как у нас.

— Да, правда. Значит, пока мы на плоту, то обедать не будем?

— Черт побери, если встретим ягоды или овощи, растущие у берега, или заметим издалека фруктовые деревья, тогда, может быть, остановимся.

— И высадимся? Скажи, братишка?

— Точно. И запасемся свежими продуктами. Ты веришь мне? А пока надо двигаться вперед!

— Командуй! Разве ты не капитан?

— Капитан безымянного обломка.

— Скажешь тоже, обломка… Он — как большой букет цветов. А что касается имени, что нам мешает назвать наш дорогой плотик, который так хорошо нас везет?

— Хорошо. Давай назовем его «Горбунок-путешественник», — предложил Тотор и рассмеялся.

Девочка тоже прыснула со смеху и воскликнула:

— Бог мой! Какое забавное название! Братишка, ты такой умный и такой изобретательный!

— Ты мне льстишь, дорогая! В честь крещения корабля я бы спел куплет из моей любимой песенки, но обстоятельства не позволяют. Не хочу привлекать внимания посторонних. Нам не надо лишнего шума.

Необычное плавание продолжалось. Река петляла, как змея. Течение, к счастью, оставалось медленным. Будь оно хоть чуть сильнее, от плота не осталось бы и листочка.

Путешествие, однако, становилось утомительным. Солнце стояло высоко и палило нещадно. Вода прогрелась, земля раскалилась, а горячим воздухом было трудно дышать. К тому же бедные ребятишки не спали всю ночь и буквально падали от усталости. Легкое покачивание плота убаюкивало, и Лизет заснула прямо на плаву. Глаза Тотора слипались, голова то и дело падала на грудь. Мальчик едва держал шест в руках. Потеряв управление, «Горбунок-путешественник» застрял среди высоких папирусов[177] с колючими зонтичными листьями.

— Боже мой, куда нас занесло, — очнулся маленький капитан. — Ладно, раз так, останемся здесь. Пойдем поищем каких-нибудь фруктов и тень, чтобы поспать, а потом поплывем снова.

— Да, — вяло отозвалась Лизет. У девочки был усталый вид и покрасневшие от недосыпания глаза. — Отдохнем, поедим немного и вволю поспим. А то я больше не могу.

Тотор предусмотрительно привязал плот к стволу папируса, спрыгнул на берег и протянул руку сестре.

— Как капитан, — добавил он, — я должен покидать судно последним. Таково правило, таков долг. Но как галантный кавалер и как брат, я должен подать тебе руку. Что ж, придется нарушить капитанский долг.

Все это было сказано таким ласковым голосом и выглядело так умилительно, что девочка, ступив на берег, бросилась на шею брату и, крепко обнимая, произнесла:

— Родной мой, ты такой хороший, веселый, смелый. Глядя на тебя, мне ничего не страшно. Ты придаешь мне силы и уверенность!

Тотор обнял сестру за талию и повел сквозь заросли к банановой плантации, которую давно заприметил.

Бедная девочка так устала, что едва переставляла ноги.

— Смотри, что я тебе покажу, — сказал маленький горбун.

— Это восхитительно! — прошептала Лизет, увидев спелые плоды.

Кое-как дети добрели до бананового дерева. Тотор постучал по корням, оплетенным мягкой, мокрой от росы травой, считая, что в ней могли прятаться ядовитые змеи или вредные насекомые. Обо всем на свете приходилось заботиться отважному путешественнику.

Лизет растянулась у подножия, а брат полез на дерево. Не зря старый боцман учил юношу взбираться на мачты. Обдирая руки и напрягаясь изо всех сил, Тотор карабкался по стволу. Добравшись до плодов, висевших довольно высоко над землей, он достал нож и срезал целую гроздь. Плюх! Теперь будет чем питаться хоть неделю. Вслед за фруктами мальчуган слетел вниз, разбудив сестру.

Оба быстро проглотили по паре бананов и отправились искать подходящее место, чтобы вздремнуть. Укрывшись в тени больших атласных листьев, они тут же заснули.

…Дети спали долго и проспали бы еще, но несчастье снова обрушилось на них.

Услышав устрашающие крики дикарей, Тотор и Лизет мгновенно проснулись. Руки, ноги, черные тела, взлохмаченные волосы — все перемешалось в их глазах.

— Бог мой! Дикари! — в страхе прошептала девочка.

— Точно! Они! — как эхо повторил маленький горбун.

Пока дети спали, райский пейзаж изменился. Около двадцати папуасов, одетых в одни набедренные повязки, но разукрашенные и вооруженные, как для войны, появились на берегу.