Хотя обитающие здесь собственно русские, через смешение с юкагирами и анюйскими якутами, заимствовали от них многое в одежде, образе жизни и даже в чертах лица, но все еще отличаются весьма заметно крепким своим сложением. Они вообще ростом выше, телом белее и у многих светлорусые волосы, чего не встречал я у природных жителей. Русские женщины, несмотря на трудные работы, ими исправляемые, и неопрятность, в какой живут, с чертами липа приятнее и правильнее, нежели у настоящих юкагирок, тунгусок и якуток, и многие из них могут почесться красавицами. Они не чужды супружеской нежности, и приятно видеть радость жены или матери при возвращении отца семейства или сына с опасного промысла или из дальней поездки. После первых приветствий и благодарственной молитвы выставляется на стол все, что есть лучшего в запасе, и потом возвратившийся должен рассказать, какие преодолел он труды, каких избежал опасностей и т. д. С искренним участием все семейство слушает рассказчика, который старается скрыть малейшее обстоятельство, могущее дать невыгодное понятие об его твердости духа, решительности или смышленности, зная, что в противном случае он потеряет доброе о себе мнение.
Многие из женщин одарены способностью слагать песни, заключающие в себе большей частью жалобы на разлуку с любезными. В таких песнях замечательно воспоминание о прошедшем времени; глаиные роли в них играют голубок, соловей, цветы и многие другие предметы, которых не найдете и за тысячу верст отсюда и о которых певица знает только по слухам. Вот два образца:
1
Напишу ли я письмо, не пером, не чернилом,
Напишу письмо горючей слезой;
Отошлю я письмо с сизокрыленьким голубком.
Полети ты, сизокрыленький, во славный город во Якутск,
Оброни ты письмо под косящетое под окошечко, и пр.
2
Ты сказки, соловьюшко,
Ты скажи мне, черноперенькой,
Где морских ты повстречал?
Повстречал я их на долгих на плесах,
На морских на белых торосах,
И чистой остров увидали тут они.
Полети ты, соловьинько, во сине море
И скажи моему ты милому,
Что подруженька его горько плачет, и пр.
Мужчины из здешних русских поют также довольно приятно; песни их называются андыльщинами. В продолжение длинной зимней ночи соседи собираются в кружок, поют, пляшут и забавляются разными играми. Одним словом, между здешними русскими видны еще некоторая веселость и наслаждение жизнью, чего, к сожалению, незаметно у природных жителей, исключая тех, которые обращались в обществе русских, но и те не умеют вполне изъявлять своей веселости. Однакож, такое и многие другие, свойственные русскому характеру преимущества ценятся ими, и когда они хотят описать искусного, проворного и счастливого промышленника, то говорят — «он настоящий русский». Дети здешних русских, несмотря на суровый климат, рано приходят в возраст, и мальчики показывают особенное остроумие и переимчивость. В отношении жилищ русские мало различествуют от природных жителей. Растущие здесь лиственичные деревья очень тонки, и потому для постройки хижин надобно ловить лес, наносимый с моря при весеннем разлитии рек. Часто проходит несколько лет пока наберется потребное количество бревен. Стены выводятся по обыкновенному образцу русских изб; промежутки между бревен затыкаются мхом и замазываются глиной, а нижняя часть строения снаружи, до окон, заваливается землей для предохранения от холода. Хижина имеет обыкновенно от двух до трех сажен в квадрате и 1 1/2 сажени вышины. На плоскую крышу насыпается земля. Внутреннее устроение бывает следующее: в углу стоит якутский чувал, род камина, сплетенного из ивовых прутьев и обмазанного внутри и снаружи глиной. Трубу заменяет сделанное в крыше отверстие. С некоторого времени стали, однакож, устраивать настоящие русские печи из битой глины и проводить трубы сквозь кровлю. Смотря по пространству хижины и потребности хозяина, ставятся одна или две низкие перегородки для отделения спальни; остальная часть хижины заключает в себе кухню, рабочую и гостиную, обставленную довольно широкими скамьями, которые покрываются оленьими кожами. По стенам развешивают разную домашнюю утварь, ружья, стрелы, луки и т. п. Два окна в квадратный фут, а иногда и менее, кое-как освещали бы хижину, если бы в них вставлены были стекла, но заменяющие их летом рыбьи пузыри (обыкновенно из налима), а зимой льдины в шесть дюймов толщины едва только пропускают дневной свет. С одной стороны дома пристраиваются сени, к которым примыкает амбар, сложенный из тонких бревен. В сенях обыкновенно делается очаг. Все дома расположены окнами к югу. Как возле дома, так и на крыше устроены бывают вешалки для сушения рыбы, а у амбара стоит конура, где во время жестоких морозов укрываются собаки, при меньшем холоде обыкновенно лежащие перед домом; они привязаны к длинному ремню и зарываются в снег.
Заборов почти нигде нет. Так вообще строятся здесь дома, без всяких правил, по произволу хозяина. До бань жители не большие охотники, и во всем Нижне-Колымске нашли мы одну общественную баню, и та была в самом неисправном состоянии.
Опрятность в жилищах и одежде можно видеть только у богатых, жены которых носят рубахи из бумажной материи и холста. Обыкновенные рубахи (парки) шьются из мягких оленьих шкур, спереди открытые, и надеваются шерстью внутрь; наружная сторона выкрашена ольховой корой в красный цвет и опушена по низу и рукавам тонкими бобровыми ремнями или кожей речной выдры, которая покупается довольно дорого у чукчей. Из оленьей шкуры шьют и нижнее платье. Сверх рубахи надевают камлею, из ровдуги, которая от дыма становится желтой. Камлея закрыта спереди и сзади; к ней пришит капюшон, накидываемый на голову при выходе из двора. Зажиточные люди носят дома китайчатые камлея. На ноги одевают род башмаков (калипчики и аларчики) из темной юфти или черного сафьяна, которые пришиваются к голенищам, сделанным из жесткой оленьей кожи, и вышиваются разноцветными шелками, даже золотом. Два длинных ремня, прикрепленных к каблуку, обхватывают ногу крестообразно. Меховая шапка острая кверху, так широка и высока, что может покрывать лоб и щеки; кроме того, для щегольства и большего тепла надеваются налобники, наушники, наносники и набородники; особенно налобник, вышивается разноцветными шелками и золотом. При входе в комнату шапка снимается, а налобник остается несколько времени, как будто напоказ.
