Это было нелегко — опережать конкурентов. Охотников подзаработать и к тому же задаром набить брюхо по улицам Нью-Йорка бродили тысячи. У самых «надежных» ресторанов толпы алчущих собирались еще затемно. Сборища разномастных смертельных врагов, до звериной люто ненавидевших друг друга только за то, что каждый из них нуждался в куске хлеба. А кусок-то один, и не известно, кому он достанется.
В то утро Вильям пришел к ресторану «Савойя», кажется, восьмым или девятым. Но на кухню позвали его. Накануне он там уже работал и, наверное, понравился. Это всех взорвало. Они оттащили Вильяма от двери и накинулись на него, как шакалы. От увечья, а может быть и гибели, его спасли уроки отца — Дэвид Джексон был профессиональным тренером по каратэ и дзюдо.
Когда все кончилось и шестеро остались лежать на земле, Вильям бросился бежать. Но патрульный джип его обогнал. Он прижал беглеца к стене дома, и полицейский, приподнявшись на сиденье, прямо на ходу оглушил Вильяма дубинкой.
Потом, уже в наручниках, они подвезли его к месту драки. Двое из тех шестерых лежали с остекленевшими глазами. Возможно, в общей свалке они нашли свою смерть вовсе не от рук Вильяма. Но он один пользовался приемами каратэ, и это все видели. Короткий взмах руки, и нападавший, обмякнув, оседал на землю.
Записывая имена и показания очевидцев, здоровенный белобрысый сержант, остановивший Вильяма своей дубинкой, смотрел на него с явным восхищением.
— Спорю на доллар, — сказал он с усмешкой, — твои дела, парень, пахнут жареным. Мне жаль тебя. Такая рука, это надо понимать! Послушай, разрази меня гром, если в тебе больше полтораста фунтов?
Он угадал абсолютно точно, и в другой раз Вильям, вероятно, удивился бы, но не сейчас. После недавней драки и словно расколовшего череп удара полицейской дубинкой он сидел в джипе пришибленно-равнодушный. Ясно, электрический трон теперь ему обеспечен. Ну и черт с ним! Все равно радости в жизни никакой.
Он было подумал о родителях и двух младших сестрах и вроде даже пожалел их, но безвольно-расплывчатая мысль и слабая жалость угасли, едва успев родиться. Проживут, если сильно захотят.
— Да, парень, влип ты, можно сказать, отменно, — ухмылялся сержант, поднимая над джипом брезентовый верх. — Браслетики тебя не беспокоят?
— Нет! — огрызнулся Вильям с неожиданной злостью. Боли в те минуты он действительно не чувствовал, хотя шипастые наручники остро впивались в запястья при малейшем движении.
— А то можно переменить на гладкие. Если ты не уложишь меня, как тех голубчиков. — Кивком головы сержант указал на двух убитых. С середины улицы толпа зевак оттащила их на тротуар и бросила там, как два бревна. Мертвые, они никого уже не интересовали. Все глазели только на Вильяма. Похоже, тоже сочувствовали ему. Или то было всего лишь подогретое сержантом любопытство. Надо же, с виду такой замухрышка, а рубит ребром ладони насмерть!
— Вызывать никого не надо, мы скоро вернемся, — садясь в машину, повелительно сказал сержант зевакам. — Трогай, Билл!
Вильям знал, что ближайший от «Савойи» полицейский участок на углу 6-й авеню. Но машина мчалась куда-то в направлении западной части Манхеттена. Тот район Вильяму был знаком. Если несколько дней подряд не удавалось найти работу в городе, он садился в автобус и ехал в Манхеттен, к докам. Там работу ему давали всегда. Он рассказал доковым мастерам, что в Норвегии закончил три курса среднего мореходного училища, и они охотно стали поручать ему работы, связанные с ремонтом стационарных навигационных приборов и ходовых рубок. К сожалению, платили не больше, чем в ресторанах, а обедать нужно было за свой счет. В судовых столовых питались только корабельные команды.
Сидевший за рулем молчаливый негр вдруг резко повернул вправо, потом, проскочив два квартала, — влево. Теперь джип на предельной скорости мчался в направлении Бруклина, но через две-три минуты снова развернулся и, не снижая скорости, покатил к Лонг-Бичу. Можно было подумать, что за ними кто-то гонится и негр старается оторваться от преследователей.
Вильям встревожился:
— Куда вы меня везете?
— Ничего, парень, твои дела не так плохи, как тебе кажется, — ответил сержант серьезно. — Если, конечно, твой котелок не набит конским навозом. Как тебя зовут?
— Вильям.
— Восемнадцать уже есть?
— И три месяца.
— Я вижу, ты из эмигрантов?
— На мне написано?
— Я говорю — вижу. Ты ирландец?
— Да. Но мы приехали из Норвегии.
— Давно?
— Полгода.
— Подданства нет?
— Если бы было!
— Оно и видно.
Тон у сержанта сейчас был совсем иной. Он говорил деловито, сухо, думая о своем. Вильяма поражала его прозорливость. Как будто все знал о нем. От такого ничего не скроешь. Полицейская ищейка!
— Снимите с меня эти наручники, — сказал Вильям. — Я никуда не убегу.
— Потерпи немного.
— Больно.
— Меньше шевели руками.
Не чувствуя сначала боли, Вильям не обращал на «браслеты» внимания. Теперь же разодранные руки жгло, как огнем.
— Мне больно!
— Не шевели, говорю, руками.
Негр опять положил машину в крутой вираж. По полупустынным утренним улицам джип понесся к району Нью-Джерси.
Вильям уже не сомневался, что эти двое что-то замышляют. Для полицейских они вели себя слишком подозрительно. Там, у ресторана, сказали, чтобы никого не вызывали, они скоро вернутся. А едут неизвестно куда и возвращаться, судя по всему, не собираются.
Иначе бы не петляли. Определенно хотят сбить кого-то с толку. И верх над машиной зачем-то подняли, спрятали Вильяма от людских глаз.
— Я буду кричать! Куда вы меня везете?
— Не дури, парень. Благодари бога, что попал к нам.
— Но я… — кусая губы, Вильям едва сдерживал рыдания. От того первого тупого равнодушия не осталось и следа. Медленно, но все с большим ужасом он начинал сознавать всю непоправимость происшедшего. И с таким же затаенным страхом смотрел на широкие спины двух своих стражей, тщетно силясь разгадать смысл их непонятного поведения.
— Я знаю, вы не полицейские! — внезапно вскричал он, словно вдруг прозрев. — Что вам от меня надо?
— Слышь, Билл! — сержант локтем толкнул негра в бок. — А этот парень не дурак. — Потом с веселой улыбкой повернулся к Вильяму: — Я сразу понял, что в твоем котелке не навоз. Мне нужен такой парень, как ты, и я решил тебя спасти. Я видел всю драку, мы с перекрестка как раз завернули к «Савойе» и остановились метрах в сорока от вашей кучи. Вам было не до нас. Здорово ты их, спорю на доллар.
Как позже выяснилось, белобрысым «сержантом полиции» был Лео Сегри — один из самых ловких гангстеров, когда-либо работавших на Папанопулоса. Огромного роста, внешне невозмутимо добродушный и малоподвижный, он таил в себе вулкан энергии и поистине блестящие способности изобретать самые невероятные комбинации.
