Через пять часов движение возобновляется и мы едем дальше, до речки, которая разлилась и в ней по двери сидит встречный автобус, — здесь, к счастью, работает военный автопогрузчик, который уже зацепил бедолагу тросами и вытаскивает на берег. Мы проскакиваем реку на приличной скорости, в салон даже не попадает вода.
В Павок Корчагиных на горных дорогах приходится играть часто, и не только в Индии. Помню, как мы с водителями помогали разгрести последствия камнепада на Тянь-Шане, но если там было тепло, то здесь многие серьезно рисковали здоровьем.
Внизу мы встретили удивительного путешественника из Голландии, который ехал через горы на велосипеде. По дорогам он передвигался в три раза медленнее нас, но при этом успевал увидеть и почувствовать гораздо больше. Сейчас он хотел посетить озеро Цзо Морари, на берегах которого живет черношейный журавль трхунг-трхунг, одна из самых красивых птиц в мире. Помимо журавля, на берегах озера можно встретить и множество других птиц (в Ладакхе обитает около видов: от чаек, ворон, удодов, горихвосток до голубей, ласточек, пеночек, зябликов, воробьев, овсянок, а также сов, ястребов, беркутов и коршунов).
Что же касается нелетающих животных, то это прежде всего дикие бараны и козлы. Первое место по численности держит нахур, голубой баран, а второе — сибирский горный козел. Есть и дикие ослы — кьянти. К сожалению, необдуманное истребление животных как местным населением, так и заезжими охотниками (стоит почитать Верещагину — ее спутники ходили на охоту весьма часто и по дороге встречали таких же, но английских охотников), привело к значительному уменьшению популяции муфлонов и аргали, а тибетскую антилопу оронго, или цос почти полностью истребили из-за ее меха. Шах-туш, шерсть, растущая на шее антилопы, считалась самой дорогой и самой лучшей. Ради нескольких клочков шерсти животное убивали. Шерсть везли в Кашмир, где местные мастера вышивали изысканные шали.
Стоит также упомянуть и хищников — бурого медведя (их тоже не много осталось), волка, рысь, дикого кота и лису. Но главный, самый красивый зверь региона — ирбис, снежный леопард. Их в Ладакхе около 200 особей.
Да и еще мелочь всякая: зайцы, пищухи, полевки, сурки. Последние крайне любопытны, и я несколько раз видел эти живые столбики из окна машины.
Стоило нам спуститься, как дорога начала подъем на следующий перевал. И мы снова встали. На этот раз рабочие ремонтировали мост. По опыту прошлых поездок я знал, что мосты через небольшие реки на этих дорогах представляют некий гигантский стальной конструктор LEGO из стандартных секций, а в силу того, что трасса имеет стратегическое значение, их собирают очень быстро. Два года тому назад мы точно так же стояли здесь, наблюдая за сборкой моста:
Работе в брезентовых робах
складывают стальную мандалу моста,
чтобы машины могли переехать
через распухшую мутную реку.
«Она ещё вчера была прозрачной, —
говорит мой попутчик, —
не грохотала камнями,
а шумела, как тополиная роща.
Вчера я видел единорога
и всадника с алмазным сердцем
на белоснежном коне.
Кого только не встретишь на этих дорогах», —
так говорит и улыбается мне…
Но дождь продолжает падать,
смывает позолоту с его лица,
чешуйки складываются в рыб,
исчезают в ручье,
что вьется между камней,
словно наша беседа
на дороге, где машины всхрапывают во сне
и во сне едут.
Но один раз возле поселка Кальци на трассе Шринагар — Лех мост разрушился капитально и нам пришлось заночевать. Причем «местные воротилы гостиничного бизнеса» сразу подняли цены на ночевку в кемпинге — 1500 рупий комфортабельная палатка на двоих! Это было чересчур, и мы отправились в близлежащую дхабу. Хозяином был старик, немногословный и доброжелательный. Когда мы спросили о ночлеге и пояснили, что готовы спать в спальниках на полу, согласился.
Ближе к ночи в дхабу заглянула молодежная интернациональная группа — человек шесть: швейцарцы, немцы, англичанин и новозеландка. Они тоже были не в состоянии много платить за ночлег.
Но когда мы сказали чайханщику, что ребятам тоже негде ночевать и мы готовы потесниться, тот ответил отказом. Но потом добавил, что у него есть другая комната и можно спать там. Как я понял, он счел это неудобным для нас: солидная (в смысле возраста) семейная пара будет ночевать в компании молодых. Он опустил жалюзи, мир погрузился во тьму, и мы заснули под его молитвы. На рассвете мы привели себя в порядок и, когда предложили расплатиться, он назвал смешную даже для Индии сумму — десять рупий с человека. И отказался брать чаевые! Многие путешественники еще в позапрошлом веке отмечали, что, несмотря на грязь и нищету, ладакхцы — доброжелательный, честный и внутренне очень чистый народ. К сожалению, и в Ладакхе таких людей становится все меньше и меньше.
Мы вышли вовремя — вода еще не поднялась, и нам удалось перейти реку по самодельному мосту, сделанному из двух бревен. Наши друзья, проснувшиеся на час позже, сделать этого уже не смогли — через бревна перехлестывали пенистые волны. Но вскоре военные, подняв бревна, наладили переправу.
На этот раз ремонт был косметическим — устанавливали перила, и через полчаса мы начали подъем на перевал Лагалунг (5039 м), чтобы затем снова спуститься в долину Корзок, откуда рукой подать как до китайской границы, так и до Цзо Морари, и затем подняться на Таклунг-ла (5328 м).
И вот наконец, после Таклунг-ла, уже в сумерках нас встретил щит с флагом Ладакха и надписью: «Неге great courage and fortitude is the norm» («Здесь мужество и сила духа являются нормой»). Действительно немногие способны жить в горной пустыне, расположенной на высоте более 3000 метров, с жесточайшими зимними морозами и недолгим летом, с нехваткой воды и небольшим содержанием кислорода в воздухе. Поэтому Ладакх — один из самых низконаселенных районов земного шара. Более 95 процентов его территории не пригодны ни для проживания, ни для земледелия, ни для обитания животных.
Зима здесь долгая, как в Сибири:
сухое мясо — дым — ледяные скалы,
колокольчики из жёлтого металла
однажды мне подарили…
Они звенят словно солнце в полдень,
на дороге среди золотого снега —
синий рисунок:
то ли тень птицы,
то ли след ветра —
уже не вспомнить.
Но при этом Ладакх называют страной музыки и улыбок, страной ритуальных танцев лам, страной тысяч духов, страной, где скалы и долины украшают ступы, храмы и монастыри, страной, где царит чистота и любовь. Впервые я узнал о Ладакхе в 1987 году, купив на индийском фестивале фотоальбом Раджнеша Беди с комментариями Рамеша Беди. И если мой путь в сторону гор начался с раннего детства, то поворот на Ладакх я увидел именно в это время.
