Тем временем состав нашей экспедиции окончательно сформировался. Ленинградская секция коротких волн рекомендовала нам одного из лучших своих любителей, ее бывшего председателя, комсомольца Василия Васильевича Ходова, оказавшегося при знакомстве крепким молодым парнем, весьма молчаливым, сосредоточенным и серьезным, несмотря на свои двадцать лет. Коротковолновое дело он, повидимому, знает превосходно. Сейчас же по вступлении в состав экспедиции Ходов приступил к закупке необходимого радио и электрооборудования, материалов и к приемке радиостанции.
Четвертым нашим товарищем стал охотник-промышленник Сергей Прокофьевич Журавлев. Среди многочисленных заявлений кандидатура Журавлева казалась нам самой подходящей. Он коренной зверобой-промышленник, проведший более четверти века на Новой Земле, куда попал еще мальчиком вместе с отцом, переселившимся туда в одно из промысловых становищ из бывш, Шенкурского уезда Архангельской губернии. Несомненно, промысловое дело и ездовых собак он должен знать превосходно, а это самое главное. Правда, люди такого типа отличаются почти всегда анархичностью характера, — условия Севера, где промышленнику ранее приходилось действовать и работать в одиночку, тому благоприятствуют, — но видимо с этим придется мириться как с неизбежностью.
Окончательно вопрос о Журавлеве Георгий Алексеевич хотел решить в Архангельске при свидании, куда вскоре собирался поехать. Дел там имелось много. Прежде всего необходимо заказать всю меховую одежду и приобрести достаточное количество шкур на запас для ремонта и пошивки недостающего. Вопрос этот был чрезвычайно серьезен, так как длительные санные маршруты частью пойдут еще в холодное время при температурах до —40°.
В Таймырском крае, где у меня за много лет работы накопилось обширное знакомство с местным населением, можно было бы достать все необходимое и притом превосходного качества. Сшили бы там по дружески идеально, но «за морем телушка полушка». Ехать на Таймыр поздно, вывезти купленное можно только на Диксон, а зайдет ли туда «Седов» — сомнительно. Придется, видно, рассчитывать лишь на Архангельск, где у Госторга есть меховой и пушной склад и контора.
Затем в Архангельске для нас строится дом, который повезем в разобранном виде и поставим на месте высадки. Вопрос о характере и типе дома имел для нас существенное значение. Его выгрузка и постройка в значительной степени будут зависеть от условий подхода к месту высадки. Трудно рассчитывать, чтобы они были благоприятны. Правильнее полагать, что высадка произойдет в условиях тяжелой ледовой обстановки, трудного подхода к берегу и неимоверной спешки. Поэтому дом должен быть маленьким, портативным в выгрузке и легким в сборке, чтобы даже мы, четыре человека, могли его поставить сами своими силами. Ведь всегда может случиться, что ледокол только сумеет выбросить на берег груз и сразу должен уходить обратно.
Исходя из этих соображений, я спроектировал небольшой деревянный домик размером б X б метров. Стены домика делаются не из кругляка, а для легкости из брусьев сечения 25 X 20 см в шпунт, во-первых, чтобы они были непродуваемы, а во-вторых — в целях быстроты сборки. При такой конструкции конопатка стен отпадает, нужно лишь прокладывать по гребню шпунта полосы кошмы, да и то при спешке от этого можно отказаться. Пол и потолок проектировались двойные с засыпкой опилками, но гтри необходимости можно будет ограничиться и ординарными, проложив сверху для тепла войлок с толем. Из — санитарно-гигиенических соображений пол застилается линолеумом, так как он очень легко и быстро моется. А делать это ведь придется нам самим. Внутри: для отопления и изготовления пищи ставится плита, в резерв же берется чугунный угольный камелек, если плиты окажется недостаточно. К домику непосредственно примыкают обширные холодные сени из шпунтовых досок. Сени на Севере при жилых домах имеются всюду. Зимою снежные штормы «пурги» в полярных и приполярных областях продолжаются, иногда по неделе и более. В это время выйти на улицу и пройти 10–20 м дело очень трудное, а подчас и невозможное. Поэтому в таких сенях всегда держат необходимый запас топлива, льда для воды, продовольствия и т. д. Вместе с тем, сени защищают вход в дом от снега и делают его более теплым.
В общем по подсчету вес нашего дома с сенями нe должен был превысить 30 тонн. Все части строения до последней мельчайшей детали при разборке должны быть размечены краской по цифровой и буквенной системе. Для разметки составлена специальная инструкция и эскизные чертежи, чтобы сборка могла вестись без затруднений всяким, имеющим в руках ее описание. Это опять-таки весьма важно в случае, если дом придется собирать нам самим.
Кроме домика «ужен был еще склад для продовольствия, Он спроектирован для легкости каркасным из брусков с обшивкой снаружи 4-миллиметровой фанерой.
Такой тип построек отличается чрезвычайной быстротой сборки, в особенности если каркас заранее заготовлен, размечен и в разобранном виде доставлен на место. При этих условиях вся постройка такого здания занимает несколько часов при двух-трех рабочих. Кроме разобранных дома и склада намечено взять достаточное количества запасных строительных материалов — в частности, брусков, фанеры, кошмы, толя, досок и гвоздей, В случае невозможности из-за ледовых условий выгрузить дом, ограничимся одной фанерой и брусками, которые выгрузить или даже выбросить на лед не представит особых затруднений. Из этих материалов мы сумеем сами построить достаточно приличное жилище, в котором вполне можно будет жить в зимнее темное время. А с появлением солнца начнутся маршруты, и тогда все равно основным нашим местообитанием будет палатка. Кроме того, по дороге Ушаков должен был встретить в Вологде и проводить в Архангельск вагон с собаками, следовавший с проводником с Дальнего Востока. Вопрос о собаках для нас был немаловажен и является предметом неоднократных обсуждений, так как от высокого качества этих животных во многом зависел успех маршрутов. В пределах Западной Сибири собак хороших нет. Нет их и в Архангельском округе или прилежащих к нему районах. Правда, по Енисею раньше, лет 50—100 тому назад, были прекрасные ездовые собаки, повидимому, выведенные русскими посельщиками-промышлеиниками. Особенно славились пясинские упряжки, проходившие в день по 100–150 км с грузом до 300–400 кг. Однако с течением времени русские промышленники были вытеснены местными, основным средством передвижения для которых служили олени. Поэтому собаки сохранились лишь у русских, живших оседло по берегам нижнего Енисея. Здесь можно было, правда, па одиночке, собрать прекрасные упряжки, но для этого следовало сплыть по всему низовью реки, выискивая и закупая по населенным пунктам-станкам отдельные уцелевшие экземпляры, Так, между прочим, сделал доктор Кушаков,’ участник экспедиции Г. Седова 1912–1914 годов, когда ему было поручено в 1915 году построить радиостанцию на о-ве Диксона. Вывезенные Кушаковым собаки дали прекрасное потомство, тем более, что первые зимовщики относились к делу собаководства — с большим вниманием. Проходивший в 1918 году «а «Мод» Р. Амундсен отзывался о диксоновских собаках с большой похвалой. Во время стоянки на Диксоне он даже ликвидировал часть своих ранее взятых собак и заменил их диксоновокими. Впоследствии благодаря невнимательному уходу ежегодно менявшегося текучего состава станции часть собак погибла, а остальные измельчали и по качеству могут считаться лишь средними и ниже.
