Ознакомительная версия.
3 сентября 1886 г. Смышляев вернулся в Иерусалим и уже 18 сентября телеграфировал Степанову: «Разрешение <турецких властей> строить на купленном участке получено». К работе приступили в октябре. 25 октября начали копать фундамент для наружных стен, а 29 числа состоялась торжественная закладка здания[110].
Архимандрит Антонин записал в тот день в дневнике: «Вся поклонническая Русь в сборе. Совершается владычное водосвятие, окропляются святой водою рвы, архиерей <епископ Иорданский Епифаний> опускается к месту закладки, читает уставную молитву и кладет слой извести. Сыплются монеты в выдолбленное в камне корытце. Уполномоченный <Д. Д. Смышляев> читает торжественно Акт события, кладет бумагу в стеклянную банку, закупоривает ее сургучом и опускает в корытце. Камень кладется и замуровывается руками всех присутствующих. У столика отпуст и царское многолетие. В квартире Полномочного шампанское и закуска с батареей бутылок. Веселье и острословие всеобщее»[111].
Проектировать подворье был приглашен состоявший на службе у турецкого правительства в должности инженера Палестины левантийский грек архитектор Георгий Франгья, получивший техническое образование в Париже и уже привлеченный годом раньше Палестинским Обществом руководить строительством храма Марии Магдалины.
Строить Смышляев решил сам, как тогда говорили, «хозяйственным способом, без подрядчика»[112]. Для бесперебойной работы он просил присылать из Петербурга по 20 000 франков по первым числам каждого из весенних и летних месяцев (в сезон дождей строительство прекращалось). Впрочем, бывали исключения. Телеграмма от 25 апреля 1887 г.: «Переведите 30 т. фр. Много платить за материалы». Бывало и так: «Деньги <за июнь> не получены. Взято заимообразно у отца Антонина 15 000 фр.» (Смышляев – С. Д. Лермонтову, 1 июля 1887 г.).
Дмитрий Дмитриевич на первых порах и сам, может быть, не отдавал себе ясного отчета, за что берется. Строительство не только Сергиевского подворья – вообще Русского Иерусалима – можно по праву назвать эпопеей героической. На захолустной окраине Османской империи, без дорог и инфраструктур, без подготовленной рабочей силы предстояло создать городские постройки с необходимыми инженерными службами. Любой проект, начиная с приобретения участка, получения фирмана на строительство, привлечения специалистов, – был обставлен множеством условий и препятствий, единственным средством преодоления которых в насквозь коррумпированной феодальной стране был – всегда и на всех уровнях – всемогущий бакшиш.
Значительная часть стройматериалов, а отделочные – полностью, ввозилась из Европы. Проще было использовать российские, но цена на них непомерно возрастала по дороговизне перевозок. Дерева в Палестине нет вообще. Что касается местного камня, далеко не все его виды пригодны для городского строительства. Добывать его приходилось в загородных каменоломнях (ближайшая – на русском участке у пруда Мамилла на окраине Иерусалима), доставлять на стройку – по каменистым проселочным дорогам, в длинных повозках типа нашей российской телеги, на традиционной для Ближнего Востока тяге – послушных и выносливых мулах.
Главную рабочую силу составляли арабы-палестинцы, нанятые из окрестных деревень. Простых феллахов, вчерашних погонщиков верблюдов, приходилось обучать новым строительным профессиям, совершенно непривычным для них. Рабочий день начинался, по условиям климата, в шесть часов утра и заканчивался под нестерпимым солнцепеком к часу дня, строительный сезон продолжался с весны до осени, исключая зимние дождливые месяцы.
В отличие от других подрядчиков, нещадно эксплуатировавших почти даровую арабскую рабочую силу, Смышляев проявлял нетипичную для колониальной страны заботу о своих строителях. Для облегчения тяжелых условий работы закупалась в Европе дорогостоящая строительная техника, создавались мастерские по обработке материалов.
Организаторский талант уполномоченного позволил привлечь арабов, греков, итальянцев – и сплотить их в дружную команду, способную создавать архитектурные шедевры в русском национальном стиле. Излишне говорить, что самому руководителю приходилось нередко быть в одном лице и подрядчиком, и инженером, и сторожем, и чернорабочим.
После перерыва, вызванного зимним сезоном дождей, с 3 декабря 1886 г. до 10 марта 1887 г., строительство возобновилось. Воспользовавшись невольными каникулами, Смышляев в январе – феврале еще раз приехал в Петербург и выступил с отчетом в Совете Общества. 10 февраля 1887 г. во внимание «заслуг по исполнению трудных обязанностей» он был избран почетным членом ППО с вручением золотого знака и диплома, подписанного Председателем Общества великим князем Сергием Александровичем.
В мае Дмитрий Дмитриевич обратился в Совет с предложением об изменениях в первоначальном проекте Сергиевского подворья – с целью «выстроить второй этаж над столовой, буфетом и гостиной и в этом втором этаже поместить библиотеку и музей», причем жертвовал Обществу собственную свою библиотеку[113].
18 июня 1887 г. М. П. Степанов писал Смышляеву: «Судя по присланным Вами фотографиям, наше Иерусалимское подворье быстро подвигается вперед. Дай Бог не только окончить его, но и поставить на ноги, ибо без сего последнего и самая постройка не имела бы значения. А это, Вы знаете, без Вас мы не в состоянии сделать. Итак, да поможет Вам и подкрепит Вас Господь Бог – это искреннее и сердечное наше здесь моление. Это дело, Вы сами знаете, благое и хорошее, а такие дела рано или поздно всегда удаются»[114].
7 января 1888 г. Смышляев докладывает о ходе работ при очередном отчете в заседании Совета Палестинского Общества в Петербурге[115]. 3 марта он возвратился в Иерусалим, а уже 14‑го были возобновлены работы. Из письма М. П. Степанову от 26 марта 1888 г.: «Закрыли потолок южного корпуса и закрывают в западном», от 20 апреля: «Постройки наши идут своим чередом».
Из Петербурга торопили. Смышляев писал Хитрово 2 февраля 1889 г.: «Вы спрашиваете, можно ли будет к сентябрю выстроить северный корпус, если будут деньги? Можно, но жить в нем будет до следующего сезона, т. е. до сентября 1890 г., нельзя: во-первых, он будет сыр, а во-вторых, нельзя успеть его обставить всем нужным для жилья»[116].
29 апреля 1889 г., в день рождения Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича, на угловой башне Сергиевского подворья впервые был поднят флаг Палестинского Общества. Освящено подворье было уже после отъезда Смышляева из Иерусалима, 20 октября 1889 г.
Ознакомительная версия.
