Подобному оптимизму противоречат факты: в Бразилии нет обычаев охранять природу, и вряд ли упомянутые тридцать процентов сохранятся. Более влажные земли, которые сулят большую и скорую прибыль, лежат по обеим сторонам бассейна стока. Если уничтожить эти леса, то резко возрастут шансы на бурную эрозию, образование оврагов и уничтожение вновь обретенной земли. В конце концов, очень много ошибок в этом отношении было сделано во всех странах мира, и, пролетая над освоенными территориями Бразилии, можно видеть подобные примеры, но природа человеческая настолько слаба, что не позволяет задуматься даже над очевидной бедой. Человек предпочитает бороться с бедствием после того, как оно произойдет, устраивая дамбы для разливающихся вод, борясь с ежегодной эрозией почвы и восстанавливая среду с надеждой на то, что еще не слишком поздно. На фазенде «Суя-Мису» не существовало никаких планов по борьбе с подобным разрушением, кроме сохранения этих неопределенных тридцати процентов. Некоторая потеря почвы будет неизбежной. Некоторое разрушение — несомненно. Какое-либо бедствие — вероятно. И лишь когда оно случится, тогда все переменные параметры станут известными.
Существующая стабильность, несомненно, претерпит изменения, когда помимо фазенды «Суя-Мису», фазенды доктора Паулу появится бесчисленное множество других. Почва и толща подпочвенных выветрившихся пород подвергнутся суровому воздействию. На фазендах нормальный пружинящий лиственный покров земли уже превратился в слой мелкой пыли, которая разлетается, когда шагаешь по ней. На большой части этой территории можно вырыть яму (что часто делали английские почвоведы) глубиной несколько метров, не заметив никаких изменений, если вы не специалист. Некоторые бразильские поселенцы рыли колодцы, которые на девять — двенадцать метров шли через толщу выветрившихся пород, легко поддающихся эрозии.
Географ Джон Торне, который изучал воды реки Суя-Мису, был поражен постоянством химического состава вод этой реки и тем, что оно означает для земель, находящихся по обоим берегам. От истоков Суя-Мису до ее слияния с рекой Шингу, на многие сотни километров, содержание в воде растворенных ионов и взвешенных веществ было удивительно постоянным. Обычно по изменяющимся количествам растворенных веществ в воде можно судить об изменении характера освоения земель, лежащих вдоль реки. Если там имеет место эрозия, то в воде, видимо, будет находиться большое количество как растворенных, так и взвешенных веществ. Прозрачная и чистая река Суя-Мису в настоящее время не несет в своих водах почти ничего. Использование земель повлечет за собой перемены, и ионный состав этой молчаливой реки станет свидетелем происходящего опустошения. Не нужно будет смотреть на овраги для получения данных о земле, у которой плодородный верхний слой будет постепенно уменьшаться: для этого достаточно только подойти к реке и определить, что она уносит в своих водах. Пока что фазенды малонаселенны, и значительные перемены, вносимые ими, касаются лишь крошечных участков их огромных владений. Река Суя-Мису пока что все еще та же, что и раньше, но такое постоянство былых времен не может сохраниться надолго.
Помимо управляющего и его нарядной супруги на фазенде «Суя-Мису» жило еще сто двадцать семей. Лесорубы не относятся к постоянным жителям, они приходят и уходят, как правило без семей. Общая численность постоянных рабочих (сто двадцать семей) довольно мала, учитывая огромные размеры поместья, девятнадцать тысяч голов скота, планы на будущее, а также то, что фазенда содержит отель, располагает эффективной системой освещения и парком грузовых машин для подвоза риса, фасоли и жидкого топлива.
Здесь необходимы специалисты нескольких профессий. В основном это пастухи, ковбои Бразилии. Они работают почти не слезая со своих мулов. Весь их рабочий день состоит из внезапных перебежек, остановок, яростной погони за одинокой отбившейся коровой и непрерывных криков, раздающихся, когда все идет гладко.
Они носят широкие кожаные штаны, чтобы не сорвать с ног куски мяса, когда пробираются сквозь кустарники. На голове у них кожаные шляпы с загнутыми вверх полями и кисточками, характерные для Северо-Восточной Бразилии, или фетровые, американского фасона, как у ковбоев. Конечно, они похожи на целлулоидных ковбоев, только их рубахи прилипают к телу от пропитавшего их пота. Здесь нет той чистоты, которую показывают в ковбойских фильмах. Пастухи ловят животных с помощью лассо, но при этом часто промахиваются, а когда лассо все же удается набросить, то животное валится наземь как подкошенное. Естественно, что большинство всадников на мулах — это негры (несомненно, что подобное имеет место и в Соединенных Штатах, как ни уходят фильмы от этой реальности). Негры и пропитанная потом драная одежда пастухов придают достоверность бразильской сцене, уничтожая все романтизированные версии этого труда, невероятно изнурительного и тяжелого. Здесь мало возможностей для беззаботной медлительной болтовни нараспев, так хорошо известной нам по фильмам. Помимо всего прочего, здесь говорят по-португальски.
По местным стандартам, заработная плата на фазенде «Суя-Мису» хорошая. Она представлялась весьма хорошей, когда ее расписывал gerente, поскольку он все ставки выражал в кратном отношении к минимальной заработной плате. Последняя, по его словам, составляла сто пятьдесят новых крузейро в месяц. Работники физического труда на его фазенде получали в основном в полтора раза больше этого. Механики получали три-четыре минимальные зарплаты. Даже шестьсот крузейро в месяц составляют только семь тысяч двести новых крузейро в год, и эта сумма представляется здесь хорошими деньгами только потому, что она столь существенно превышает среднюю зарплату. Рабочие по залужению, как и лесорубы, работали сдельно, с оплатой, исчисляемой исходя из того, что один человек может засеять за одиннадцать дней два гектара.
Хотя фазенда и представляет собой крупное предприятие, ее общий фонд заработной платы весьма скромен, главным образом из-за небольшой численности работников. При ста двадцати постоянных и двухстах пятидесяти сезонных рабочих на одного человека в наилучшее время приходится порядка 1600 гектаров. Число работающих, несомненно, будет возрастать, и плотность населения увеличиваться, но здесь преследуется цель, чтобы в поместье работало минимально возможное их количество. Глубинные районы могут осваиваться, но, несмотря на создание города Бразилиа и на сооружение новых дорог, они все равно останутся глушью. Магнетизм побережья вряд ли потеряет свою привлекательность.
