Владимир Обручев - Плутония

Ознакомительная версия.

– Э, ведь действительно похоже на мост! – воскликнул Каштанов, когда они подошли к преграде и увидели, что она состояла не из одного бревна, а из трех, аккуратно положенных рядом.

– Да, речка едва ли могла уложить эти стволы, – согласился Папочкин. – Но если это мост, то кто же его построил? Неужели в этой юрской стране есть люди? Это было бы крайне интересно!

– В юрское время не было высших млекопитающих, как вы знаете. Даже птицы были представлены только формами, переходными к ящерам.

– Но не ящеры же устроили мост!

– Вы забыли про муравьев. Существа, которые настолько умны, что строят сложные жилища по определенному плану, вполне способны построить и мост, так как плавать не умеют и воды боятся.

– Вы правы! Вот и жилища этих проклятых насекомых! – воскликнул Папочкин, указывая на запад.

В этой стороне действительно виднелся огромный муравейник, совершенно того же типа, как и уничтоженный путешественниками.

Сбросить сухие и легкие стволы хвощей в речку было делом нескольких минут, после чего путники направились к лодке, чтобы продолжать плавание. Но, к своему изумлению, они увидели, что в лодку уже забрался незваный пассажир – муравей, который ощупывал усиками их вещи, тогда как другой стоял на берегу.

– Эге, эти черти уже тут как тут, а наши ружья в лодке!

– Берите нож, сначала атакуем того, который на берегу. Я спереди, а вы забегайте сзади.

Оба подбежали к насекомому, которое при виде врагов приняло оборонительную позу, прижавшись к кустику. Каштанов занял его внимание, наступая с ножом, а в это время Папочкин, нагнувшись через кустик, рассек муравья пополам.

Но он не заметил, как муравей, бывший в лодке, быстро выскочил на берег и вцепился своими челюстями сзади в его икру. Зоолог вскрикнул от боли и неожиданности.

Прибежавший на помощь Каштанов рассек и этого муравья, но с трудом освободил товарища: пришлось разрезать вцепившуюся голову на несколько кусков.

Рана, причиненная насекомым через толстый шерстяной чулок, была невелика, но яд укуса быстро действовал, и нога начала гореть и деревенеть.

– Присядьте пока на землю, я сейчас достану нашатырный спирт и бинты из походной аптечки, – сказал Каштанов.

– Нет, нет, помогите мне сойти в лодку! Оглянитесь!

По поляне к ним быстро приближались десятка два муравьев; еще несколько минут – и пришлось бы вступить в неравный бой. Не теряя времени, Каштанов взял зоолога, с трудом волочившего ногу, под мышки, спустил его с откоса в лодку, затем вскочил сам, и перед самым носом подбежавших врагов лодка отошла от берега.

Продолжать экскурсию нечего было и думать: один гребец лежал без сил на дне лодки и стонал от боли, а всполошенные муравьи могли преследовать слишком медленно идущую против течения лодку и не давать ей пристать к берегу. Поэтому Каштанов недолго думая повернул лодку вниз по течению и взялся за весла; он старался держаться середины речки, чтобы избегнуть нападения насекомых. Папочкин с трудом снял обувь с раненой ноги, достал нашатырный спирт и бинт; нога уже распухла, покраснела, и каждое движение вызывало сильную боль.

Через полчаса лодка приблизилась к опушке леса, окаймлявшего поляну с севера и отделявшего ее от моря. Врагов уже не было видно, и Каштанов решил остановиться, чтобы устроить раненого поудобнее. Он разостлал плащи на дне лодки, уложил на них Папочкина, достал запасную рубашку и, смочив ее водой, положил в качестве охлаждающего компресса на раненое место – это облегчило боль, и зоолог задремал. Отдохнув немного, Каштанов поплыл дальше.

Перед началом зеленого коридора речка давала небольшое колено. Когда лодка обогнула его, впереди открылась картина, которая заставила Каштанова вздрогнуть. Быстрым движением весла он пригнал лодку к берегу, где, уцепившись за кусты, остановил ее и скрыл от взора врагов.

Последние были близко. Несколько десятков их суетились на левом берегу речки в самом начале коридора; они перегрызли стволы хвощей, росших над водой, и роняли их в речку, сооружая препятствие, через которое лодка не могла пройти. Нельзя было сомневаться, что они хотели отрезать своим двуногим врагам путь отступления к морю. Положение становилось отчаянным: один Каштанов и раненый зоолог не в состоянии были пробиться через преграду, охраняемую многочисленными насекомыми.

«Один укус при неравной борьбе с ними, – подумал Каштанов, – и я сделаюсь беспомощным, как и Папочкин. Повернуть назад и толкаться вверх по речке? Но и там муравьи могут напасть рано или поздно; и все равно речка остается единственным путем бегства из их владений. Нужно пробиться во что бы то ни стало. Может быть, их испугают выстрелы, а если нет? Всех не перебьешь, они попрячутся в лесу, а когда я начну возиться над разрушением преграды, они нападут целым полчищем», – думал Каштанов.

В этом безвыходном положении Каштанову внезапно пришла мысль, которая, казалось, обещала полный успех в случае быстрого воплощения ее в дело. Муравьи, занятые работой, еще не заметили лодки, прижавшейся к берегу среди кустов. Поэтому Каштанов начал, избегая резких движений, потихоньку тянуться назад, вверх по речке, цепляясь за кусты, чтобы вернуться за поворот русла, где берег совершенно скрывал его от насекомых. Здесь начиналась опушка леса, изобиловавшая сухими стволами хвощей и вообще валежником. Причалив к берегу и привязав лодку со спавшим зоологом, Каштанов стащил в речку несколько толстых стволов, наскоро скрепил их гибкими прутьями кустов и затем навалил на этот плот огромную кучу стволов, стеблей и хворосту, перекладывая сухой материал зелеными ветвями хвощей и стеблями тростника.

Когда куча были готова, Каштанов вернулся в лодку и тихонько поплыл вниз по течению, а плот, привязанный к длинной жерди, толкал перед собой по воде, совершенно скрываясь за ним от взоров неприятеля. За поворотом речка текла совершенно прямо к тому месту, где муравьи сооружали преграду, которая отстояла еще на сотню метров. Подтянув плот к лодке, Каштанов поджег кучу и поплыл дальше, по-прежнему толкая плот перед собой. Огонь постепенно разгорался, охватывая горючий материал, а из зелени, проложенной слоями, пошел густой черный дым.

Когда лодка и плот были в сотне шагов от преграды, Каштанов пустил плот по течению, а сам взялся за шест, чтобы задержать лодку посреди речки. Гигантский костер поплыл к преграде и остановился перед ней, обдавая клубами едкого дыма и языками пламени работавших насекомых. Часть последних, обожженная или оглушенная, свалилась в воду, остальные сбежали на берег и столпились кучей, пораженные невиданным зрелищем. Тогда Каштанов зарядил двустволку мелкой картечью и начал угощать муравьев, подплывая к ним все ближе и ближе, целым рядом выстрелов. Треск страшного, невиданного огня, языки пламени, клубы дыма, беспрерывные выстрелы, поражавшие насекомых, произвели на последних такое впечатление, что уцелевшие и легко раненные пустились наутек. От горевшего плота занялась и преграда, состоявшая наполовину из сухих стволов, и, пока гремели выстрелы, огонь охватил всю ее среднюю часть.

Ознакомительная версия.