За 100 рупий с человека мы посмотрели выставку достижений реставрационного искусства и фотографии местных птиц и животных. И, конечно же, полюбовались видами, открывающимися с крыш дворца и гомпы: доступ к небу был везде свободен.
Затем мы спустились в город тысяч ступ (так называют Лех), но оказались в городе-рынке. Теперь сюда в летний период перебираются многочисленные лавочки с сувенирами и кафе из Гоа, привнося в этот суровый край все плюсы и минусы опьяняющей жизни индийского побережья. Минусов, с моей точки зрения, намного больше. Напомню, что Лех исторически находился на веточке Шелкового пути. Еще в начале позапрошлого века английские путешественники поражались многообразию национальностей и гражданств торговцев на лехском базаре. Здесь были торговцы из Кашмира и Балтистана, из Кулу и Тибета, из Лахула и Спити. А сейчас здесь гости со всего мира. Чужие культуры легко уживаются в нем, не нарушая традиционного уклада жизни. В Лехе живет много мусульман (в городе две мечети), христиане, построившие школу, индуисты и даже несколько местных иудеев. Но наплыв людей, желающих только развлечений и приключений и при этом не уважающих духовные ценности ладакхцев, разрушает создававшуюся столетиями атмосферу.
Неприятно поражают торговцы, хватающие за полу, кричащие на всю улицу: «Эй, друг, давай заходи!» — когда по-английски, когда по-русски. «Только посмотри… Откуда ты? Из Америки? Из России?» Еще три года тому назад такого почти не было.
Игнорировать невежливо. Сергей Носов нашел выход — он сменил гражданство на берендейское, уподобившись герою своей пьесы, которая несколько лет назад с успехом шла в Большом драматическом театре.
Пьеса так и называлась — «Берендей», и один из двух ее главных персонажей, изрядный махинатор, эмигрировав в Германию, дабы выбить из немецкого правительства все возможные льготы, объявил себя представителем редкой угнетенной национальности.
И на вопрос: «Where are you from?» Носов, гордо подняв голову, отвечал: «From Berendeya!» Реакция была разной. Кто-то, забыв о торговле, интересовался родиной Носова и Снегурочки (помните страну Берендею в опере Римского-Корсакова?), а один из торговцев уверенно сказал: «Знаю, она на Севере, высоко в горах!» И тогда я задумался: уж не Шамбала ли эта самая Берендея?
Были и исключения. Один из торговцев, великолепно владевший русским, остановил нас, просто чтобы поговорить на родном языке. Оказалось, что его мама — русская, а отец — индиец.
Так, постепенно минуя торговые ряды, мы приближались ко второй столь же заметной, как и дворец, достопримечательности Леха: Шанти Ступе. Она была построена совсем недавно, в 1991 году. Строительство, начавшееся в 1983-м, велось под надзором японского монаха Гьёмьё Накамура и ладакхского монаха Бакулы Ринпоче, неординарной личности, о которой я еще расскажу. В ступе содержатся реликвии, преподнесенные Далай-ламой XIV. Она украшена горельефами из жизни Будды, и ее открытие было приурочено к 2500-летию буддизма. Идея создания таких ступ по всему миру принадлежит Нитидацу Фудзии, жившему в начале прошлого века. По замыслу, ступа содействует миру и процветанию народов Японии и Ладакха, между которыми много общего. Ее и строили всем миром: строительство спонсировали японские буддисты, немного помогло индийское правительство, а жители Ладакха бесплатно принимали участие в работах. Когда мы поднялись, в храме под ступой японские монахи пели мантры под аккомпанемент барабанов. И дальний гром над Гималаями им вторил.
Остается добавить, что Шанти Ступа находится на высоте 4267 метров, к ней ведут 500 ступенек и от нее можно увидеть Гималайский хребет, весь Лех, дворец, монастырь над дворцом и еще две древние ступы: полуразрушенную Тиссерру Ступу (XI в.) и Гоманг Ступу (IX в.), чем-то напоминающую Бодхнатх Ступу в Катманду.
На обратном пути зашли в кафе «Оранжевое небо». Это одно из местных тусовочных мест, где до утра музыка, и файр-шоу, а возможно, и чанг (местное пиво, которым в последнее время почему-то открыто не торгуют), и банг, и все что душе угодно. Очень приятно посидеть под огромным оранжевым тентом на мягких подушках, вытянув ноги, и выпить имбирно-лимонного чаю, наблюдая, как девочка с дредами крутит под барабанную музыку пока еще незажженные огни. Но еще приятнее ставший за три дня родным ресторанчик «Ламаюру», где работает источающий доброжелательность индийский официант по имени Радж, и запахи, и спокойная музыка, и тихие разговоры на самых разных языках мира.
Утром отправились на озеро Пангонг. Граница между Индией и Китаем проходит через его середину. То есть с одной стороны — Ладакх, с другой — Тибет. На Пангонг-Цо («цо» — по-тибетски «озеро») я, как и все мои спутники, ехал впервые. Исходя из кар ты и из рассказов Хуссейна, нашедшего нам дешевый джип (другим способом туда добраться нельзя — погранзона, да еще и граница с потенциальным противником), я представлял, что дорога займет около пяти часов. Мне, великому «гиду», друзья почему-то не верили, ныли и утверждали, что будем ехать весь день!
В итоге пришлось поклясться бородой, что не более семи часов. И бороду я сохранил — добрались за пять.
Могли бы и еще быстрее, но по дороге у нас несколько раз проверяли документы и разрешение на проезд. Когда на погранзаставе мы регистрировались в журнале, я нашел в списке имен и гражданств перед нашими фамилиями имена американцев, норвежцев, новозеландцев, немцев и французов.
Вооруженные части, расположенные вдоль дороги, имеют красочные названия, например «Дьяволы декхана» (по причудливой фигуре из камня на территории) или «Воины Гималаев». Они не только охраняют границу, но и обеспечивают инфраструктуру самого высокого в мире автомобильного перевала Чанг-ла (5365 м): угощают бесплатным сладким чаем из большой бадьи с краником, оказывают посильную медицинскую помощь. Там же наши барышни обнаружили самый высокогорный общественный туалет.
По другой версии, самый высокий в мире автомобильный перевал — Кардунг-ла (5600 м), ведущий из Леха в долину Нурбу. Туда тоже требуется пропуск, который также можно оформить на группу не менее четырех человек через большинство турагентств.
Чем ближе к озеру — тем пустыннее, иногда дорога идет по песчаным долинам, окруженным причудливыми выветренными скалами, иногда по каменным. В одной из них мы увидели несколько лошадей, выщипывающих редкую, но, наверное, очень сочную траву в камнях.
И, наконец, между двумя горами — синяя, зеленая, бирюзовая полоска воды, которая по мере приближения меняла свой цвет, становилась все шире. За свою жизнь я видел много горных озер и с уверенностью могу сказать, что Пангонг — одно из красивейших. Кто-то писал, что оно похоже на Сарезское, находящееся в горной пустыне на Памире. Что ж, я согласен, все озера похожи хотя бы тем, что в них есть вода (правда, в Сарезском пресная, а в Пангонге солоноватая). Но у каждого свое неповторимое лицо. И лицо Пангонга — это лицо древнего, прекрасного божества. Очевидно, что это место силы, и, по рассказам, на берегах озера обитает немало странных духов и богов.
