Людские потоки направляются к обелиску Джорджа Вашингтона. Огромная поляна вокруг обелиска вскоре становится тесной. Люди стоят плечом к плечу. Ледяной ветер старается вырвать из их рук плакаты. Армейский вертолет недвижно висит над их головами.
Здесь больше всего молодежи. Эти юноши и девушки выросли в годы агрессии США против вьетнамского народа. Каждый день на экранах телевизоров они видят пылающие вьетнамские деревни, убитых женщин и детей.
— Многие немцы оправдывали себя тем, что они не знали, что творят гитлеровцы в оккупированных ими странах, — говорит нам нью-йоркский студент Роберт Уайт. — У нас нет этого оправдания, мы знаем, что делают наши солдаты во Вьетнаме. Мы требуем прекратить эту несправедливую, позорную войну.
Пробираясь сквозь толпу, мы натыкаемся на студентов, которые скандируют:
— Свободу Ким! Свободу Ким!
— Ким — это кто? — спрашиваем мы у девушки с белой повязкой «маршала» на рукаве. «Маршал» несет ответственность за порядок в своей группе.
Девушка охотно объясняет нам, что Ким — это дочь вице-президента США Спиро Агню. Она собиралась принять участие в демонстрации и накануне сказала об этом отцу. Последовала бурная сцена. Дочь настаивала на своем. Тогда вице-президент запер ее в квартире на ключ и приказал агентам охраны не спускать с нее глаз. Девушке удалось позвонить друзьям-студентам и сообщить, что вице-президент лишил свою дочь права на демонстрацию и уличное шествие.
Да, это был день, когда драматически проявила себя проблема некоторых отцов и некоторых детей. В этот день под знамена антивоенной демонстрации встал сын министра обороны США двадцатидвухлетний студент Висконсинского университета Джон Лэйрд. В Лос-Анджелесе в рядах демонстрантов видели дочь министра здравоохранения, просвещения и социального обеспечения восемнадцатилетнюю студентку колледжа Морин Финч. В Сан-Франциско фоторепортеры весь день не отходили от бородатого юноши в очках, раздававшего прохожим антивоенные листовки. Для репортеров это была сенсация, потому что этот юноша был не кто иной, как Роберт Макнамара-младший, сын бывшего министра обороны, именем которого в свое время окрестили американскую войну во Вьетнаме.
Мы стараемся протиснуться поближе к трибуне. То и дело останавливаемся, раскрываем блокноты. Вот двадцатитрехлетняя Маргарита Голден дает интервью американским репортерам. Она рассказывает:
— Я горжусь тем, что в наших рядах идет мой отец. Он ветеран второй мировой войны, на которую ушел добровольцем, чтобы сражаться против фашизма.
Репортеры окружают седовласого Билла Голдена.
— Кроме Маргариты, здесь еще два моих сына, — говорит он. — Шесть членов моей семьи сейчас принимают участие в демонстрации в Чикаго. Мы и есть то «молчаливое большинство», на которое хотели бы опереться сторонники войны. Но мы — против войны.
Начинается митинг, выступает сенатор Макговерн.
— Мы собрались, — говорит сенатор, — чтобы показать наше стремление к миру. Мы требуем окончания войны не в каком-то отдаленном будущем, а сейчас.
— Мир сейчас! Мир сейчас! — скандируют сотни тысяч участников митинга.
Корреспондент газеты «Вашингтон пост» передает из Белого дома: «Сначала были слышны только порывы ветра, метущие сухие листья по лужайке Белого дома. Затем ветер донес голоса людей от обелиска Вашингтона. Отсюда было трудно разобрать, о чем говорили люди. Но в голосах был отчетливо слышен гнев».
Грандиозный митинг под сенью обелиска Вашингтона продолжался несколько часов. Такого столица США еще не видела. По самым сдержанным подсчетам полиции, в демонстрации против агрессии США во Вьетнаме приняло участие свыше трехсот тысяч человек. По другим сведениям, — полмиллиона…
Мы всматривались в лица людей, растекавшихся от обелиска Джорджа Вашингтона по улицам и площадям американской столицы.
Они были здесь. И Джон и Гарри. Мы их видели.
А солдат? Наверное, он тоже был здесь. Только по другую сторону решетчатой ограды Белого дома.
МЫ СРАВНИВАЕМ И СОПОСТАВЛЯЕМ
Нью-Йорк был конечным пунктом нашего путешествия. Здесь дороги расходились: Москвич улетал в Москву, а Вашингтонец возвращался к месту своей корреспондентской работы в Вашингтон. Наступала пора подведения итогов и расставания.
Позади остались мокнущие под дождем кукурузные поля Среднего Запада, сухие пустыни Аризоны, заснеженные перевалы Скалистых гор, солнечные берега Тихого океана. Позади были Великие американские озера, река Миссисипи, которую мы пересекли дважды, просторы Техаса, хлопковые поля Алабамы, хвойные леса Южной Каролины. Мы побывали в двадцати пяти штатах, и, когда наша «Акулина» остановилась у самой южной точки Манхэттена, где Гудзон впадает в Атлантический океан, цифры на спидометре подтвердили, что мы проехали по Америке почти десять тысяч миль.
Мы посетили сотни городов и познакомились с десятками людей. Мы хотели увидеть Америку со всех сторон, и справа, и слева, понять ее людей, их стремления, радости и тревоги.
Мы встречались и разговаривали с белыми, неграми и индейцами, с бедняками и миллионерами, коммунистами и ультраправыми, режиссерами и художниками, солдатами и студентами, полицейскими, мэрами, ковбоями, журналистами и даже перекинулись несколькими словами с одним из обвиняемых на процессе молодых радикалов в Чикаго, за что получили выговор от судебного пристава.
Мы определяли свой путь не только по географической карте, но и по страницам книги «Одноэтажная Америка».
Читатели уже знают, что мы повторили, насколько это возможно, маршрут, которым проехали по Соединенным Штатам специальные корреспонденты «Правды», замечательные советские писатели Илья Ильф и Евгений Петров.
«Мы все время говорили о Советском Союзе, проводили параллели, делали сравнения… — писали они, заключая «Одноэтажную Америку». — Не было разговора, который, в конце концов, не свелся бы к упоминанию о Союзе: «А у нас то-то», «А у нас так-то», «Хорошо бы это ввести у нас», «Это у нас делают лучше», «Этого мы еще не умеем», «Это мы уже освоили».
Во время нашего автомобильного путешествия по Америке мы тоже все время говорили о Советском Союзе, проводили параллели и делали сравнения. Мы держали перед собой книгу о другой стране, написанную умными, тонкими, наблюдательными людьми, и ее страницы рассказывали нам не только о том, что представляла тогда Америка, но и о том, какой была наша Родина треть века тому назад. Мы читали, с каким удивлением и восторгом осматривали Ильф и Петров в электрическом домике мистера Рипли «холодильный шкаф», который «не только не требовал льда, но, напротив, приготовлял его в виде аккуратных прозрачных кубиков в особой белой ванночке». Их удивляло и многое другое. Удивление наших выдающихся сатириков было вполне объяснимо. В ту пору советские заводы не выпускали холодильников. Впрочем, без холодильников мы еще обходились. В нашей стране не делали тогда очень многих станков, машин, механизмов, которые были нужны нам, как воздух, чтобы двинуть вперед промышленность, транспорт, сельское хозяйство…
