— Вы наверное уже дошли до Тора и гора позади мешает передаче. — голос Ренцо едва различим среди помех. На самом же деле мы гораздо дальше, потому что вопреки всем советам, мы не остановились на ночь и пошли в пролив Губал на закате солнца.
— Остановимся, или идём дальше? Ветер сильный, но завтра может быть ещё хуже.
— Пошли. Чтобы уж пройти и не думать об этом.
Ветер северный, пять или шесть баллов, но «Веккиетто хорошо идёт в лавировку, режет носом встречную волну и поднимается на ветер, волна за волной, миля за милей. После почти сорока тысяч пройденных миль и трёх лет плавания он всё ещё в отличной форме.
Мы заменили две ванты в Порт Морсби и третью во время плавания, посреди Красного моря, когда подходили к порту Санганеб. В остальном всё в порядке. Это очень большое удовлетворение, знать, что при желании мы можем в любой момент снова взять курс на юг.
В проливе Губал море сжимается до ширины всего в несколько миль. Галсы от берега до берега длятся меньше часа и каждый раз пересекают судовой ход и зоны нефтедобычи, которые усеивают пролив в шахматном порядке. За первую вахту этим вечером мне пришлось маневрировать один раз, меня пугало судно идущее с юга, и в бортовом журнале я видела запись, что Карло тоже пришлось менять курс один раз, из за судна с полу потушенными ходовыми огнями. Нефтяные платформы освещены как днём. Жёлтые сигнальные огни и белые — рабочее освещение. Металлические конструкции ночью кажутся толстыми инопланетными монстрами, шагающими по воде на многочисленных скелетообразных ногах.
Огромные факелы периодически вспыхивают у них наверху, отражаясь в поверхности моря. Попадающиеся изредка брошенные платформы, обозначенные тусклыми жёлтыми огнями, производят впечатление мест после бомбардировки или после землетрясения.
Вокруг платформ оживлённое движение судов самых странных форм: баржи, буксиры, суда с вертолётами на палубе, все возможные сочетания ходовых огней.
По центру проходят большие суда. С севера они идут караванами, потому что в канале их собирают группами и пропускают по очереди.
С юга приходят более разрознено. Силуэты некоторых просто огромны. С тех пор, как вошли в Красное море, мы видели множество очень больших судов. Самым большим был авианосец, попавшийся нам навстречу сразу после пролива Баб Эль Мандеб. Был закат, и он прошёл закрыв от нас солнце. На фоне неба были видны ряды самолётов на палубе. Но самое большое впечатление произвела его скорость: больше двадцати узлов, против ветра и против волны.
На рассвете следующего дня, 17 января, международная военная группировка объявила о начале военных действий.
Но что это за свист? Чёрт! Видневшаяся вдали буровая шевелится!
Это не платформа, я вижу силуэт судна! Но почему его так качает?
Оно на рифах!?
— Карлоооо!
Нет, здесь нет рифов.
— Карлоооо, Карлоооо! На помощь!
Неожиданно впереди, всего в нескольких метрах по курсу, зажигаются ходовые огни и огни освещения на палубе! Рыбак!
Люди на палубе кричат, свистят и выставив вперёд руки и ноги, готовые отталкивать нас! Машут руками в сторону кормы. Дёргаю изо всех сил верёвки ветрового пилота, они запутались и не отдаются, ноготь ломается почти у самого основания! Наконец штурвал свободен, я кручу его чтобы отвернуть от судна.
— Становись в дрейф. Становись в дрейф!
У меня подгибаются ноги и я оказываюсь сидящей на кормовой банке, вцепившись пальцами в оплётку штурвала.
— Сейчас столкнёмся! Сейчас они нас ударят! — я закрываю глаза, проходят несколько бесконечных мгновений. Сейчас будет удар!
Сейчас будет удар!
Чувствую на лице тёплый воздух и запах керосина. Открываю глаза и вскакиваю на ноги. Это примус, на котором рыбаки готовят рыбу на корме. Их корма прошла вплотную от «Веккиетто», едва не задев его.
Ходовые огни, которые они зажгли только сейчас, указывают на то, что они тянут сети, но мы уже почти остановились и у нас есть время лечь на другой галс.
— Что случилось? Ты что, заснула?
— Нет, клянусь! Я думала это заброшенная платформа, был виден лишь тусклый огонёк на уровне воды. У них были выключены огни.
Я думала это платформа вдали. Они шли так медленно, что я не заметила никакого движения, не было никаких ориентиров.
— На этот раз всё закончилось хорошо. Нужно поблагодарить какуюто счастливую звезду.
В этот момент на востоке загорается звезда, освещая горы красным, зелёным и жёлтым.
19. Кругосветка — это просто.
Восточное Средиземное море, недалеко от Кипра. Наша кругосветка закончена, мы возвращаемся домой. Мягкий ветер едва покачивает лодку на ровном и чистом море. Нужно было бы поставить лёгкую геную, но её больше нет. Почти год назад, при входе в Аденский залив, её порвал неожиданный порыв ветра. Вместо неё стоит тяжёлая генуя, выглядящая нелепо в сравнении со множеством белых, лёгких, отлично отрегулированных парусов, виднеющихся вдали.
Что-то шевелится в воде. Подходим ближе. Это две черепахи, они исчезают под водой и выныривают уже на отдалении. Они ныряют несколько раз, пока, наконец, устав от нашей назойливости, окончательно не исчезают в море.
— Вы уже шестая яхта, которая кружит вокруг, чтобы убедиться, что мы настоящие. Конечно мы настоящие, но пожалуйста, оставьте нас в покое. В конце концов, это наш дом, и вы могли бы быть поделикатнее.
Приятно видеть, что в Средиземном море ещё остались черепахи.
Это помогает нам найти хоть какие-то позитивные моменты в возвращении. Даже вода в открытом море чистая и голубая. Конечно, не такая голубая как у атоллов в Тихом океане, и эти две несчастные черепахи, ничто, в сравнении с сотнями, которые окружали нас в Торресовом проливе, на Галапагоссах и в Индонезии, но всё же это уже кое что.
Через три года, возвращение в родные воды производит впечатление. Самое сильное потрясение, это порты. Уже издалека вид этого невероятного переплетения мачт, вант и штагов вызывает желание сбежать подальше. Лодки сгрудились у молов, как автомобили на переполненной парковке.
Что будем делать? Бросим якорь посреди порта? Ты что, нельзя.
Здесь ходят паромы, суда на подводных крыльях, рыболовецкие суда.
Нужно швартоваться к молу. К молу? Да ты с ума сошёл! Ты что, не видишь, что там нет места. Да ты вспомни, какое-то место есть всегда. А если нет, нужно становиться вторым бортом, или третьим…
А если поднимется ветер? Тогда будет большая путаница из лодок, якорей и цепей. Носы одних будут стучать о корму других и все будут кричать. Мы уже прошли через это много раз до выхода в плавание и теперь нужно просто снова привыкнуть.
