Тенцинг Норгей - Тигр снегов

– До свидания! Счастливо! Счастливо долететь!

И вот мы уже в самолете, летим в обратном на­правлении, в Швейцарию. Экспедиция наконец-то окон­чилась совсем, я остался только со своей семьей и моим помощником Лакпа Черингом. Швейцарская организа­ция содействия альпийским исследователям, организо­вавшая обе экспедиции 1952 года, пригласила меня провести две недели в Швейцарии. И снова нас ожи­дал грандиозный прием и приятные встречи. Правда, на этот раз мое время не было исключительно занято приемами, интервью и встречами с людьми. Проведя в Цюрихе всего одну ночь, я отправился со старыми друзьями в горы: теперь я получил возможность не только посмотреть знаменитые Альпы, но и походить по ним. Мистер Эрнст Фойц, представитель организа­ции, и его жена сопровождали нас и позаботились, чтобы мы чудесно провели время.

Сначала мы направились в маленький горный ку­рорт Розенлауи, где находится альпинистская школа, руководимая известным проводником Арнольдом Глаттхардом. Мы поднялись на красивый пик Семилистокк. Оттуда доехали до Юнгфрау, остановились в гостинице на Юнгфрауйох, а на следующее утро со­вершили еще одно восхождение. В числе других вме­сте со мной шел Раймон Ламбер. Мы стояли на вер­шине, смотрели на простиравшуюся под нами землю и думали, наверное, одно и то же: если бы погода бы­ла тогда немного лучше и если бы нам сопутствовала удача, мы стояли бы так год назад в высочайшей точке земли.

На другие восхождения у меня не было времени, но я получил большое удовольствие; мне очень по­нравились надежные, крепкие скалы альпийских вершин. Особенно мне бросилось в глаза сходство швей­царских долин с моими родными местами в Соло Кхумбу, хотя, разумеется, высоты и расстояния в Аль­пах гораздо меньше, чем в Гималаях. Еще мне было интересно видеть, как много людей ходит по горам – мужчины и женщины, старые и молодые, даже совсем маленькие дети.

Мы провели один день в Шамони, на французской территории. Здесь я встретил нескольких членов ли­онской экспедиции на Нанда Деви, знакомых мне по 1952 году, а также Мориса Эрцога, возглавлявшего великий штурм Аннапурны в 1950 году. Это был пре­красный человек, успешно прошедший через многие тяжелые испытания. Я восхищался тем, как уверенно он ведет свой автомобиль, несмотря на потерю паль­цев на руках и ногах. К сожалению, время позволяло мне только посмотреть на Монблан, восхождение со­вершать было некогда. Впрочем, я сомневаюсь, на­шлось ли бы место на горе для нас, даже если бы мы сделали попытку. В день моего пребывания в Шамони там собралось столько альпинистов, что гора была скорее похожа на вокзал.

Не успел я оглянуться, как прошли и эти две неде­ли. Настала пора распрощаться с друзьями – и снова мы в самолете, летим домой… «Домой, – подумал я.– Что меня ждет там после такого длительного отсут­ствия?» Я оставил Дарджилинг 1 марта, теперь было начало августа, и в течение всех этих пяти месяцев я почти непрерывно находился в пути. Я достиг вер­шины Эвереста. Я спустился с Эвереста совсем в дру­гой мир. Я проехал полмира, меня приветствовали толпы людей, я встречался с премьер-министрами и монархами. «Все изменилось для меня, – думал я. – И вместе с тем, по существу, не изменилось ничего, потому что в глубине души я остаюсь все тем же ста­рым Тенцингом…» Я еду домой, это так. Но что ждет меня дома? Что я буду делать? Что случится со мной?.. Сначала, очевидно, еще приемы, интервью, толпы людей, «синдабад». Ну, а после?

Я взошел на свою гору, но ведь жизнь продол­жается…

Снова Индия…

В Нью-Дели я еще раз встретился с Неру, а также с президентом Индийской Республики Раджендра Прасадом. Они выслушали рассказ о моей поездке и снабдили меня добрыми советами на будущее. Еще сильнее, чем прежде, я ощутил отеческое отношение ко мне со стороны «Пандичи» и решил, что если когда-нибудь в жизни у меня возникнут трудности или не­приятности, я обращусь за советом только к нему.

Но вот, наконец, спустя много месяцев, проехав много тысяч километров, я вернулся в Дарджилинг. Мой старый дом в Тоонг Соонг Бусти был так набит присланными мне отовсюду подарками, что для нас самих уже не оставалось места. Сначала мы посели­лись в гостинице, потом переехали на небольшую квартиру, а одновременно стали подумывать о новом домике.

Я встречался с товарищами по последней экспеди­ции и старыми дарджилингскими друзьями. Снова вос­торженные толпы, приемы, интервью, ликование… При­ятно было, что меня так встречают дома, но я сильно нуждался в отдыхе, а отдыхать было некогда. Дни и недели проходили, словно сумбурный сон.

Несколько ранее, когда я еще не выезжал из Не­пала, мой друг Роби Митра написал премьер-ми­нистру Западной Бенгалии (провинция, в которой на­ходится Дарджилинг) доктору Б. Рою и предложил ему учредить Индийскую горнолазную школу со мной в качестве руководителя. Доктор Рой отнесся одобри­тельно к этому замыслу, мне он тоже понравился, и вскоре после моего возвращения домой мы собрались вместе обсудить этот вопрос. Решили, что школа бу­дет называться Гималайский институт альпинизма; за­дача ее – развивать среди жителей Индии любовь к горам, а также дать возможность нашей молодежи стать настоящими восходителями. Мне предложили руководить обучением и тренировкой, административ­ное руководство поручалось Н. Д. Джайялу, моему старому товарищу по восхождениям на Бандар Пунч и Нанда Деви; он был теперь майором индийской ар­мии. Центр школы предполагалось разместить в Дард­жилинге, но так как вблизи города нет больших гор, необходимо было найти базу для практических заня­тий. Решили, что лучше всего подходит величествен­ная горная цепь на севере, около Канченджунги.

Мы нуждались в консультации лучших специалис­тов и обратились к Швейцарской организации содей­ствия альпинистским исследованиям. Из Швейцарии приехал Арнольд Глаттхард, руководитель альпинист­ской школы в Розенлауи. В октябре, примерно два ме­сяца спустя после моего возвращения, мы отправи­лись втроем – Глаттхард, Джайял и я – в Сиккимские Гималаи подобрать место для высокогорной базы. После длительных поисков остановили свой выбор на одном месте в районе Коктана и пика Канг; я по­бывал там с Джорджем Фреем за два года до этого. Здесь имелись не только снеговые горы, но и много скальных массивов, таким образом, местность подходила для всех видов восхождений и тренировок. Вернув­шись, мы изложили свои предложения, и начался ор­ганизационный период, причем намечалось открыть школу к осени следующего года.

А пока я оставался со своей семьей в Дарджи­линге; причем мы сразу убедились, что нас ждет но­вая жизнь, мало чем похожая на прежнюю. Нас по­стоянно окружали толпы людей; приемы и интервью не прекращались. При всей моей глубокой призна­тельности за внимание и честь я временами прихо­дил в отчаяние. Я всегда любил пройтись по улицам Дарджилинга, однако теперь обнаружил, что должен выходить в город до рассвета, если не хочу идти в сопровождении целой процессии. Гости являлись ко мне в дом не только по приглашению, не только в обычные часы, но круглые сутки, днем и ночью, причем некоторые чуть ли не силой врывались в две­ри и окна. Приходили представители всевозможных фирм и организаций, настаивая, чтобы я подписал им какие-то бумаги. А журналисты не оставляли меня в покое ни на минуту. Сплошь и рядом они извраща­ли мои слова в своих целях, так что я потом не узна­вал в их статьях собственных высказываний. Легко было понять, что полковник Хант вышел из себя в Неаполе, где его вертели во все стороны и припи­сывали ему чужие слова. Разумеется, чаще всего ме­ня спрашивали, какова будет моя следующая экс­педиция. В конце концов я стал отвечать: