Даже беглый обзор данных показывает, что перед нами довольно сложная проблема. Наша экспедиция не привезла на остров никаких изделий искусства и иллюстраций, которые были бы незнакомы пасхальцам. И как уже говорилось, вещи, извлеченные ими из тайников, не повторяли вне островных образцов. Так что корни этого яркого, зрелого и самобытного искусства надо искать в самой островной общине. Это относится и к новым скульптурам, изготовленным для нас.
Все жители острова — их тогда насчитывалось 842 — были сосредоточены в селении Хангароа. Большую часть составляли женщины и дети, а многие из мужчин были полный день заняты у нас на раскопках, так что резчики в свободное время только-только поспевали изготовлять обычные сувениры. Между тем больше всего необычных скульптур мы получили как раз от некоторых из этих рабочих, а именно, от Эстевана Пакарати, Лacapo Хоту, братьев Атан и Энрике Теао, причем как раз в ту пору, когда они с утра до вечера были заняты подъемом большой статуи возле нашего лагеря в Анакене и ночевали в открытой пещере по соседству. Кстати, это был первый случай установки каменного исполина на Пасхе в исторические времена.
Только потом, когда мы уже получили от них самые интересные образцы, Эстеван Пакарати, Педро Атан и другие, возвратившись в селение, начали с помощью молодых друзей и родственников вырезывать мелкие каменные скульптуры примерно такого же типа. Однако грубая работа и отсутствие патины бросались в глаза, и подделка была тотчас обнаружена (Heyerdahl, 1958, ch. 9).
За редкими исключениями эти чисто коммерческие изделия представляли собой копии более совершенных образцов, которые были нам подарены, когда впервые поднялась завеса над тайной родовых пещер. А замысел остальных отличался таким низким художественным уровнем, что одно это проводило четкую грань между ними и высококачественными вещами, не говоря уже об отсутствии патины.
Не только резкое снижение качества говорило о том, что началось изготовление каменных фигурок для продажи, — это подтвердили и наши местные друзья. В селении, где все звуки слышны, где каждый знает, чем занят сосед, и не медлит поведать об этом другим, не так-то просто втайне собирать и обрабатывать камни. Едва Эстеван начал громоздить во дворе груду заготовок, чтобы вырезать подделки, как об этом стало известно членам экспедиции. Всеобщим достоянием быстро становились и все прочие затеи такого рода.
Хотя новый промысел, несомненно, опирается на местную художественную традицию, неожиданное появление множества необычных скульптур во время нашего визита было вызвано внешним стимулом. И проще всего предположить, что речь идет о материальном стимуле в связи с многомесячным присутствием на острове потенциальных покупателей. Но ведь круизные суда время от времени доставляют на Пасху потенциальных покупателей, а раз в год приходит набитое пассажирами чилийское военное судно и возникает буквально неутолимый спрос на деревянные моаи кавакава, моаи медио куэрпо и другие традиционные изделия. Во время нашей экспедиции спрос этот намного превышал ограниченные производственные возможности пасхальцев. Ученые и члены судовой команды покупали и выменивали все деревянные сувениры, по мере того как островитяне поспевали их изготовлять, и когда пришло чилийское судно «Пинто», покупателей оказалось больше, чем резчиков. Уже не продавцы, а покупатели конкурировали между собой, не было никакой необходимости завлекать покупателей новыми товарами. Полным ходом шло производство и сбыт обычных деревянных фигурок и тогда, когда внезапно появились каменные скульптуры. Лишь в последние недели нашего пребывания на Пасхе наметился спад в изготовлении деревянных фигурок теми из резчиков, которые, подобно Педро Атану, втайне начали работать с камнем.
Конечно, переход от традиционных деревянных сувениров на секретное изготовление каменных изделий сулил резчикам большой доход. На то, чтобы из подходящих кусков застывшей лавы вырезать предельно простые и грубые каменные головы или невиданные чудовища, уходило куда меньше времени, чем на искусно оформленные стандартные деревянные фигурки, а брали за них столько же. Совсем иначе было с первой партией необычных каменных скульптур. В отличие от появившихся потом коммерческих изделий их предлагали автору как подарок, а не для продажи или обмена. Если даритель приводил пас в свой родовой пещерный тайник, содержимое тайника сразу переходило в наше владение, от нас требовалось только выполнить несложный ритуал, больше ничего, так что даритель лишал себя дополнительного источника дохода. Иначе было с теми пасхальцами, которые сами принялись изготовлять примитивные скульптуры. Их коммерческая продукция обычно продавалась поштучно или небольшими партиями и, естественно, продолжала поступать на рынок, пока находила сбыт.
Резкое снижение качества с началом нового промысла нетрудно объяснить. Оригинальные образцы отличались разнообразием, и большинство из них воплощало богатое творческое воображение и немалое прилежание; куда легче было наладить массовое производство вещей попроще. Стремление соблюсти тайну при производстве и поставке тоже замедляло процесс. Попытки имитировать патину на свежих каменных изделиях требовали большой изобретательности и труда, причем на успех можно было рассчитывать лишь с грубозернистой или пузырчатой лавой и туфом, а такой материал не подходит для тонких деталей.
Когда впервые поднялась завеса над пещерными тайниками, большинство скульптур мы добывали подчас с величайшим трудом в отдаленных уголках острова, и чтобы проникнуть в хранилища, приходилось пользоваться веревками. Кто-то в свое время преодолел не меньшие сложности, чтобы доставить скульптуры в тайники, и если это происходило недавно, надо было еще постараться не повредить патину. Трудно представить себе, ради чего стал бы современный резчик делать такие дополнительные усилия. К тому же у тех пасхальцев, которые работали и спали возле нашего лагеря, вряд ли нашлось бы время на обременительную процедуру скрытного изготовления и доставки скульптур в тайники.
Итак, в первые месяцы 1956 года на Пасхе началось изготовление каменных скульптур необычного типа для продажи; однако нет сомнения, что до нашего прибытия членам местной общины были известны такие изделия, не предназначенные для сбыта. Нам показали доступные только с веревкой пещерные тайники, о которых прежде не знал никто, кроме хозяина клада. В двух таких пещерах пол и все хранимые предметы были покрыты толстым слоем мельчайшей эолической пыли; она сохранилась и в углублениях изделий, которые вынесли наружу. Пыль эта настолько мелка и легка, что никакой человек не сумел бы нарочно насыпать ее ровным слоем. А толщина слоя говорила о том, что он копился много лет (см. наст, том, с 83, 91). В третьем случае экспедиционные археологи, вися на веревке, с немалым трудом и риском проникли в тесную пещеру, где антропоморфные и зооморфные скульптуры из камня, а также человеческие останки были по отдельности плотно обернуты в рогожу из тоторы. Рогожа была такая старая и ветхая, что рассыпалась в прах от прикосновения (с. 80–81). Во всех этих случаях вероятность того, что изделия недавно поместили в тайник, начисто исключалась; их вообще не трогали очень давно.
