На входе в Замбию моё имя внесли в пограничный гроссбух, в котором чуть раньше был уже записан Гриша Лапшин, а вот других россиян не наблюдалось. Поставили штамп, и я оказался на территории Замбии и, по настойчивым просьбам менял, всё же отдал им оставшиеся у меня танзанийские деньги, взамен получив разноцветные замбийские. Эти деньги назывались «Квача», на одной стороне была нарисована сова, на другой — негр, разрывающий цепи колониализма; отличались деньги только номиналом и цветом, а картинки были все одинаковые. За доллар мне предлагали до 3600 квачей, а за вязанку бананов просили 500 квачей, так что деньги сии были недорогими.
Прощай, Танзания! Страна вкусных бананов и проливных дождей, страна весёлых водителей и бдительных полицейских, страна огромных баобабов, сладких ананасов, высоких гор, разномастных церквей, ухабистых дорог, неторопливых слонов и полосатых зебр, страна чайных тётушек и дешёвого Интернета! Спасибо всем, кто подвозил и подкармливал меня в течение этого месяца; спасибо и тем, кто не восхотел меня подвозить, кормить и вписывать на ночлег — благодаря и таким людям эта весёлая страна приобрела для меня такой интересный, неповторимый аромат!
Итак, впервые в своей жизни, со связкой бананов в одной руке и пачкой мелких денег-квачей в другой, я вступил на территорию ЗАМБИИ.
Замбия расположена в центре южной половины Африки и граничит с восемью крупными соседями: с Танзанией, Малави, Мозамбиком, Зимбабве, Ботсваной, Намибией, Анголой и Заиром. Довольно большая по территории страна (752 тыс. кв. км, это в полтора раза больше Франции) населена слабо — менее 10 миллионов человек сейчас проживает здесь.
Ещё в середине XIX века, в те дни, когда между Москвой и Петербургом уже ходили поезда, — слово «Замбия» ещё не существовало, и эта земля была полностью неведома белому человеку. Португальцы, обосновавшись на восточном и на западном берегах юга Африки (в Мозамбике и Анголе), тщетно пытались наладить сообщение между ними и соединить эти земли в единое целое. А англичане в то время начинали осваивать большие территории на севере Африки и на юге её, и тоже старались проникнуть в неведомые районы современной Замбии и создать непрерывную колбасу английских колоний от Кейптауна до Каира.
Жизнь сложилась так, что именно английский исследователь, Давид Ливингстон, оказался первым европейцем, сумевшим пробраться так далеко в глубины Чёрного континента и научно пересечь его. Он посвятил исследованиям более двадцати лет, открыл водопад Виктория (в 1855 году), всякие реки и озёра, а в результате умер на территории нынешней Замбии в 1873 году от малярии, дизентерии и прочих тропических болезней, которые одолевают жителей и посетителей Африки и сейчас.
Спустя несколько десятилетий англичане надёжно обосновались на сией территории, назвав её Северная Родезия (соседняя Южная Родезия не что иное, как современная Зимбабве). В 1964 году страна получила независимость и жила преимущественно за счёт меди, которой здесь водится немало.
Хорошие, ровные автодороги без колдобин здесь успели построить именно тогда, когда цены на медь были высоки. Тогда, в 1960-х, замбийская деньга, квача, стоила дороже одного фунта стерлингов своей бывшей хозяйки, Англии.
В наши дни цены на медь резко упали, а цены на нефть возросли, и экономика Замбии, не имеющей выхода к морю, зависящая от внешнего экспорта-импорта, стала обваливаться. В тот день, когда я въезжал в страну, за один американский доллар здесь давали 3700 квача; через неделю доллар вырос до 4000; а ещё через три недели, когда мы окончательно покидали Замбию, замбийцы были готовы отдать за доллар аж 4500 новеньких, хрустящих квача. Резкий рост доллара провоцировал ещё более резкий рост цен; так, например, литр бензина стоил здесь больше доллара.
Итак, я вышел на очень ровную и гладкую, но увы, пустынную дорогу, ведущую от границы Замбии до её столицы, Лусаки. Добраться на завтрашнюю встречу, в 10.00 на главпочтамте Лусаки, я и не мечтал — до места встречи оставалось более 1000 километров, а уже вечерело, и машин не было видно. С такими ценами на бензин не особо покатаешься. Я, по своему обыкновению, побрёл пешком, но мне повезло: современная скороходная легковушка с затемнёнными стёклами зашуршала и остановилась возле меня. Внутри уже ехало трое людей тёмно-арабской (но не негритянской) внешности.
— Садись, подвезём! — произнесли они по-английски. — Ты, наверное, путешественник? хочешь посмотреть всю Африку… кроме Сомали?
— Сомали тоже — когда обстановка там наладится, мне и там хотелось бы побывать[1][2]. Те сомалийцы, которых я встречал, были хорошими людьми, — отвечал я. — А вы из Замбии?
— Сейчас в Замбии, в городе Ндола, а вообще-то мы из Сомали, — отвечали жители машины.
Мы понеслись. Дорога оказалась очень ровная, гдадкая, ни бугорка, почти не было и встречных машин. Я постеснялся спрашивать, куда едет сия машина, радуясь, что приеду хоть куда-то. К моему великому удивлению, всего за семь часов, с пяти вечера до полуночи, мы преодолели восемьсот километров — почти от самой границы до посёлка Капири-Мпоши. Всю дорогу сомалийцы весело разговаривали, подкармливали меня, расспрашивали о жизни в России и говорили, что и у нас, в России, тоже много сомалийцев; они сейчас живут во всех странах мира и ждут, когда прекратится гражданская война у них на родине.
В городке Капири-Мпоши, на дорожном посту, сомалийцы высадили меня, так как сворачивали в сторону, в Ндолу, город медных рудников. Поскольку машин ночью не наблюдалось, я поставил палатку прямо на посту. В соседней Танзании мне бы не дали спать, но здесь полицейские оказались удивительно спокойными и на появление палатки на своём посту практически не обратили внимания.
27–29 ноября в Лусаке
Благодаря вчерашним сомалийцам у меня был шанс добраться к 10.00 утра на главпочтамт, на объявленую заранее стрелку. Кто мог подумать, что за вчерашний вечер, когда я уже думал лечь спать, — мне удастся проехать восемьсот километров? До столицы оставалось всего двести километров прекрасной утренней дороги.
Легковушки проезжали одна за одной, за рулём сидели почти поголовно белые мистеры, но почему-то они не хотели меня подбирать и проезжали мимо с умным лицом. Проехало машин тридцать (неслыханное дело! в Танзании десять раз бы уехал!), прежде чем очередная машина с двумя белыми человеками проехала опять мимо, затормозила, развернулась, подъехала и подобрала меня. Благодаря такому стечению событий я был на главпочтамте в 10.10 утра, в тот самый момент, когда прибыл туда и Грил. Остальные участники поездки не были явлены; опять пунктуальный Грил приехал в Замбию первый и всё уже узнал, я — второй, а прочие подъедут позже.
