Боб выслушал всю мою тираду, как нашкодивший подросток. Видимо, он всерьез полагал, что никто ничего пока не заметил.
— Да ладно, — подбодрил его я, — не ты первый, не ты последний. Объясни лучше, что делать собираешься, не сегодня-завтра на ковер вызовет вождь, и нас отсюда с треском выкинут. А если ты уже зашел далеко, то мы покинем это славное местечко еще и без скальпов.
— Нет, ты ничего не понимаешь, — горячась, начал объяснять Боб, — я ее действительно люблю. Вообще люблю в первый раз в жизни. И не напоминай мне о семье. Это был глупый эпизод, продолжавшийся со скандалами чуть больше трех лет. Мы не зарегистрированы, да и бросать их без помощи, ты же меня знаешь, я не собираюсь. Но это совсем другое. Такого со мной не случалось никогда в жизни. И я не отступлю. Разговор лишь о том, как правильнее все сделать. Мне нужен твой совет и твоя помощь. Я хочу на Чоони жениться и остаться с ней.
Я уже думал. На какое-то время мне, наверное, придется остаться с племенем, но потом мы переберемся в Икитос. Деньги у меня есть, они у брата, так что средств, чтобы купить дом, достаточно. А в Икитосе работу я найду, не проблема. Может, и не вполне легальную, ну да и черт с ним, лишь бы зарабатывать. Испанский Чоони знает уже неплохо, а в городе освоит его быстро. В горы и, тем более, в Лиму я девочку не повезу, не ее климат. Уж лучше сам приспособлюсь к тропикам и отвыкну от гор, хотя для меня это, как понимаешь, совсем не просто. Ну, позже, может быть, удастся выбираться и в горы, да и к Мануэлю изредка, но это все позже, когда в Икитосе все наладится.
И не отговаривай, — упрямо мотнул головой Боб. — Если надо, я готов даже отсюда вместе с ней бежать. И я хотел бы посмотреть, как они меня и мою беретту остановят. Но это крайняя мера. Я хотел бы, конечно, чтобы все прошло по-хорошему. Чтобы мы с Чоони могли сюда из Икитоса временами приезжать, все-таки у нее здесь родня. Да и мне зачем скандал? Но как это все уладить мирно, не знаю. Тем более и тебе хочу помочь, как обещал. Надо ведь наше дело довести до конца, я же не дезертир какой-нибудь. Что думаешь?
— Примерно так я все и представлял, — ответил я. — Бежать со стрельбой, разумеется, безумие, надо все решать по уму и по совести. И для начала я хотел бы еще уточнить три существенные детали. Во-первых, что думает об этих планах сама Чоони? Во-вторых, как далеко у вас зашло дело? И в-третьих, нет ли у нее уже жениха? Знаешь, здесь, боюсь, о свадьбах договариваются чуть ли не сразу после рождения.
Боб помрачнел.
— Ну, что касается Чоони, то тут все в порядке. Ей вроде нравлюсь и я, и идея перебраться в Икитос, хотя она не верит, что ее вождь отпустит. Но я готов какое-то время потерпеть и пожить согласно их обычаям. Хотя долго, чувствую, не выдержу. А вот ответы на два других твоих вопроса тебе не понравятся. Дела зашли уже далеко, но, сам пойми, как я мог удержаться? И еще. У нее действительно формально есть какой-то жених, которого она никогда не видела, из дальнего племени. Этот договор о браке был частью пакта о мире, который подписал довольно давно еще предыдущий вождь. И о нем вспоминает, похоже, только семья самой Чоони. Но когда зайдет речь о наших с ней отношениях, вся эта местная высокая политика может вдруг всплыть. И тогда, конечно, могут возникнуть серьезные трудности. Для этого ты мне и нужен. У тебя уж и не знаю почему, но сложились хорошие отношения с вождем. В конце концов, все же решает он, а не родители Чоони. Кстати, они-то ко мне вполне неплохо относятся. Короче, поможешь?
Что я мог ответить? Конечно да. Хотя и не представлял пока, как этот любовно-дипломатический клубок распутать. Единственное, что пришло в голову сразу же: надо обязательно до разговора с Черным Кабаном поговорить с Пако и Чоони.
С Чоони — чтобы понять, насколько достоверно все, что сказал Боб, у влюбленных есть такая особенность, слегка преувеличивать и все видеть в искаженном свете. А тут нужна была абсолютная точность.
Ну а Пако был необходим по двум причинам. Во-первых, он все-таки старший брат и почти уже наш друг, так что держать его в неведении, на мой взгляд, просто нечестно. Да и его слово, если он окажется на нашей стороне, будет не лишним. Во-вторых, я бы предпочел, чтобы предстоящий сложный разговор с вождем переводил он, а не Марта: бог знает как на всю эту ситуацию отреагирует ее «зеленая» голова. Она же всю жизнь посвятила защите дикой сельвы от наступления дикой цивилизации, а тут вдруг появляются два загадочных типа и под разговоры о лекарственных свойствах кошачьего когтя планируют умыкнуть самую красивую девушку в деревне.
Марта, как я уже заметил, была умна, но не мудра. Есть такая порода людей, которые совершают исключительно правильные поступки, исходя из данного момента, но не умеют предвидеть их последствия в более дальней перспективе.
Чтобы сохранить сельву, Марте нужно было бы не обучать индейцев грамоте и не рассказывать им о гигиене и сенбернарах, а вообще никак к ней не прикасаться. Она же, хотя и из лучших побуждений, притащив в сельву свою радиостанцию, как раз и внедряла ту самую современную цивилизацию, которую считала глубоко порочной. Она никак не могла понять, что в чистом виде в природе и человеческих отношениях не бывает ничего. Отвечать приходится и за добрые поступки, потому что и они могут аукнуться в будущем, часто совсем не так, как тебе хотелось бы. Пако, который всю юность бегал в набедренной повязке, уже носит джинсы и обзавелся в Икитосе маленьким радиоприемником. Так в его уши и влезает та самая цивилизация, причем благодаря испанскому, которому его научила Марта. И это только начало.
Но это получился бы долгий и далеко не простой разговор о «зеленой идее», и еще неизвестно, чем бы он закончился. Легче и правильнее было привлечь на свою сторону Пако.
29
Беседы с Чоони и Пако я провел в тот же день. Или, если точнее, поздно вечером, чтобы не привлекать излишнего внимания. И, к счастью, они прошли удачно. Девушка действительно, похоже, без памяти влюбилась в Боба, что, собственно, и понятно. Внешне «железный» Боб был воплощением настоящего мужчины, а на фоне местных мужчин вообще выглядел Аполлоном: его небольшой рост был просто незаметен. К тому же Боб столько повидал, что слушать такого человека молоденькой девочке, не видавшей в жизни ничего, кроме своей деревни, было одно наслаждение. А любовь сделала из мрачного и молчаливого Боба красноречивого и занятного рассказчика. Сам слышал, как он рассказывал Чоони о нашей фотоохоте на кондора — получилось и забавно, и любопытно, и немного страшно. Короче, с Чоони все было ясно.
С Пако разговор прошел сложнее, потому что он, из-за того что постоянно отлучался с другими мужчинами на охоту, увлечение сестры пропустил. И внезапная страсть Боба и Чоони оказалась для него полным сюрпризом. От неожиданности он сначала даже нахмурился, но потом сообразил — недаром постоянно ездил в Икитос, — что у Чоони открываются в жизни немалые перспективы. Его и самого уже давно тянуло вырваться из рутинной и убогой жизни в деревне. Изрядно надоела и постоянная зависимость от вождя, хотя мы оба понимали, что деревне с лидером изрядно повезло. Черный Кабан действительно был разумным человеком, а это делало жизнь под его правлением для всех остальных куда более терпимой, чем это было в большинстве других племен.
