– Я возьму вот это, – ткнула я пальцем в третий номер меню.
– Ух ты, жареные козьи мозги? – с интересом спросила Карина.
– Ой нет, я ошиблась, номер четыре, – исправилась я.
Не знаю, что за черно-фиолетовую мешанину подали мне позднее, да и неважно: к этому моменту мы уже нализались. Виновата кайпиринья – местный бразильский коктейль, убийственная смесь из лайма, тростниковой водки кашасы и огромного количества белого сахара.
– Пра-а-а-аблема, – невнятно бурчала Карина, – ф-ф том, што са-а-а-а-хар маск… кирует ал… ал… алкоголь.
Несмотря на почти мгновенно наступившее опьянение, нам удавалось поддерживать какой-то разговор – помню, речь шла об одержимости Карины бледными, хилыми англичанами, которая, оказывается, и подтолкнула ее к решению купить гостиницу. Выяснилось, что ей совсем не нравится обслуживать людей. Зато она просто обожает блондинов. Была, конечно, и оборотная сторона: необходимость общаться с другими клиентами и тому подобное, но в целом затея себя оправдала. Подтверждаю, пока я жила в гостинице, поток англосаксонских воздыхателей к стойке регистрации и впрямь не иссякал.
Сделав еще несколько признаний, не отличавшихся разнообразием, Карина выпрямилась и на удивление четко – как будто мы были на бизнес-митинге, а не насосались тростниковой водки, словно лягушки в болоте, – произнесла:
– У меня назначена встреча. Я еду домой.
Потом она прыгнула в машину и унеслась, оставив меня стоять на площади.
Домой я шла одна и сделала остановку в маленьком парке у изгиба дороги. Там было малолюдно, только двое юных любовников звучно целовались, обвив друг друга на каменной скамейке, да мужик продавал пиво, доставая его из пенопластиковой сумки-холодильника. На балконе слева от парка кто-то покачивался в гамаке, свесив ногу, – раздавалось ритмичное поскрипывание. Откуда-то всплывали звуки самбы (не живой звук, а из радиоприемника), вокруг на толстых плоскостопых деревьях стрекотали кузнечики и цикады. Я зачарованно любовалась невероятно огромной желтой луной, которая, казалось, вот-вот упадет в залив Гуанабара, вдыхала воздух полной грудью и смаковала радость от того, что наконец, наконец-то выбралась из Лондона.
3
Родео, революционерка и разгул
Я ушел искать то, что потерял во вражеских городах. Передо мной закрывались улицы и двери домов. Меня атаковали огнем и водой. В меня швыряли грязью. А я только хотел найти игрушки, сломанные во снах: хрустальную лошадь и часы, которые я откопал.
– Пабло Неруда, из цикла «Конец света»
Решение относительно родео было, признаться, чистым капризом; в последний момент я обозначила сие мероприятие где-то на карте Бразилии между Рио и Сальвадором. Подвигло меня на этот шаг отчасти то, что незадолго до отъезда из Лондона я прочла «Кони, кони»[12] (ну, и еще моя давнишняя любовь к музыке кантри). За неимением других идеалов под рукой, я размечталась, как выйду за ковбоя и мы с ним поскачем к закатному солнцу, а там заживем, как Джон Грейди[13] с этой его мексиканской цыпочкой. Но покупать билет до Мексики было уже поздно, поэтому пришлось изыскивать дырку в моем кочевом бразильском маршруте. Я не хотела позволить мечте умереть из-за таких мелочей, как география.
Про фестиваль родео в городе Барретос было написано, что это самое большое родео-шоу в мире, с миллионом зрителей, но из моих знакомых никто о нем слыхом не слыхивал. Для отважной путешественницы и поклонницы ковбоев это означало сразу два преимущества: настоящие ковбои и мало туристов.
Там, в промозглом Лондоне, план выглядел сказочным – я уже предвкушала, каким украшением долгих скучных ужинов в Сиднее станут мои зажигательные рассказы о бразильских ковбоях и свирепых быках, – но, когда Карина сообщила, что и ей ничего не известно о родео в Барретосе, я, признаться, немного струсила. Ведь о нем писали как о самом большом родео в мире! Карина обзвонила несколько отелей в окрестностях Барретоса, но даже они посоветовали мне отложить поездку лет на десять.
– Это не для туристов. Я тебе не рекомендую туда ехать, – заключила Карина и захлопнула справочник по бразильским гостиницам, а потом переключилась на немецкого туриста, потерявшего цветовую шкалу. Я приуныла и вполуха слушала разговор о цветовых шкалах – он ходил кругами, начатый взбешенным туристом, который забыл привезти свою цветовую шкалу и теперь не мог купить себе никакой одежды; Карина, при всем ее блестящем английском, не могла взять в толк, о чем говорит этот немец. Наконец она остановила проходящую мимо туристку и взмолилась:
– Прошу, дорогая, помогите мне. Что такое цветовая шкала?
Вот в этот момент я впервые увидела Кьяру.
– Ты не испугалась, а? – шепнули сзади.
Я обернулась и столкнулась взглядом с высокой стройной девицей с шапкой буйных волос. Озорное круглое лицо, насмешливая улыбка.
– Так как? Правда боишься ехать? – настаивала она.
Бывалый путешественник во мне возмутился от такого подозрения.
– С чего бы? Нет, разумеется, нет. Вовсе я не испугалась, – с деланым равнодушием ответила я. – Просто там нет жилья. Не знаю… ну да, в общем… я не знаю, где там остановиться…
Я умолкла. Девица внимательно посмотрела на меня и вдруг разразилась смехом:
– Ясное дело, в глухомани негде остановиться, чувиха. На то она и глухомань. Ха!
Внешне она была похожа на итальянку или француженку, но в выговоре смутно слышались напевные интонации дублинцев.
– Вот именно. Где-то же мне нужно спать, верно? – сказала я, подбавив сарказма.
Продолжая улыбаться, девица потянулась к укрытой за стойкой корзине для грязного белья, извлекла оттуда гамак и кинула мне, задорно тряхнув гривой длинных темных волос:
– В гамаке, где ж еще. Все бразильцы только так и спят.
Я испытующе заглянула ей в глаза, и она не отвела взгляда.
Все это сильно смахивало на вызов, брошенный Тельме Луизой.[14] Она это понимала, и я это понимала, и она понимала, что я это понимаю. Отказаться я не могла, даже если б захотела.
Карина – она слышала весь разговор – прекратила поток излияний немца о преимуществах комбинирования бледно-лимонного с мятно-зеленым и устремила на Кьяру предостерегающий взор.
– Кьяра, это безответственно, – твердо сказала она, после чего снова повернулась к возбужденному немцу и велела ему покупать черное. Закончив с ним, Карина поставила настойку табличку «Закрыто».
Кьяра округлила глаза и заговорила вполголоса, прикрываясь локтем, чтобы Карина не подслушала:
