Отзвучали слова диктора, и оператор поставил иглу на граммофонную пластинку с репортажем, записанным накануне с нашего голоса.
Мы были поражены техникой передачи и оперативностью репортеров и директоров Южноафриканской радиовещательной корпорации, с которыми мы встретились в первые же мгновения пребывания в стране. Южноафриканское радиовещание гораздо оперативнее и динамичнее, чем европейское. На нем заметен сильный налет американизма, хищного, живущего секундами. Радиовещание здесь не терпит долгих приготовлений, не мирится с медлительностью. За время путешествия у нас уже накопился опыт переговоров с различными радиовещательными станциями. И нигде, за исключением восточноафриканской радиостанции в Найроби, мы не встречались с подобным стилем работы. Слушателей южноафриканского радиовещания, привыкших к непосредственности так называемых «квиз», конкурсов-загадок, устраиваемых для публики, приглашаемой в студию, уже не удовлетворяет обычная форма радиоинтервью. Любое выступление должно быть соответственно оформлено, его нужно превратить в «боевик» независимо от того, будет ли это рассказ юнги с китобойного судна, профессора из университетской химической лаборатории или ученика из пекарни.
Поверхностный наблюдатель легко может спутать американское и южноафриканское радиовещание. Оба гонятся за ошеломляющей формой. Оба ищут быстрого темпа и пестроты, непосредственности передачи и разнообразия. И все же есть разница в содержании программы.
Американское радио, доступное сравнительно широким слоям трудящихся, в первую очередь выполняет функции, продиктованные его хозяевами: опошлять духовный мир среднего слушателя, отвлекать его внимание от самых жгучих проблем современности, скрывать подлинную картину экономической, социальной и политической жизни внутри страны и за границей. Американское радио бьет по слушателю всеми доступными средствами, не сдерживаемое никакими барьерами — ни культурными, ни моральными. Самая излюбленная тематика его передач — детективы, драки чикагских гангстеров, картины из жизни преступного мира Нью-Йорка, сенсация ради сенсации.
Иоганнесбургское радиовещание, напротив, обращается лишь к ничтожному меньшинству населения Союза: к самой богатой части белых и к горстке состоятельных мулатов. От большинства цветного населения Союза его отделяет не только языковая преграда, но и множество постоянно поддерживаемых расовых предрассудков. А до четвертой части белого населения, так называемых белых бедняков («poor whites»), радиопрограммы не дойдут по той простой причине, что у них нет денег на приобретение радиоприемника. Южноафриканские радиовещательные компании ясно отдают себе отчет в своих классовых функциях. В большинстве программ радиостанции ставят перед собой твердую цель: позабавить и просветить своих слушателей. Самыми остроумными способами стараются они вооружить правящий класс необходимыми знаниями и снабдить аргументами для повседневной борьбы за власть.
И иоганнесбургское радиовещание старается в оригинальной форме расширить кругозор своих слушателей в области общеобразовательных и технических знаний. Содержание своих программ, особенно конкурсы-загадки, оно, конечно, полностью приспосабливает к кругозору своего среднего слушателя, которого очень хорошо знает. Лишь время от времени в программу включаются более содержательные выступления, но и они скорее носят информационный, а не общеобразовательный или воспитательный характер.
— Well, boys,[8] этого достаточно. Пойдемте к микрофону, — говорит репортер Саймон Суиндл; торопливо отодвигая стул и засунув в карман свой блокнот, он быстро направляется к кабине лифта. Для него было достаточно беседы, длившейся не более минуты, нескольких заметок и дат, чтобы приступить прямо к делу. Зачитывать интервью в Южной Африке считается недопустимым.
С такой же, даже, пожалуй, еще более решительной, «техникой» мы столкнулись несколько позже в Кейптауне.
— Будьте добры, покажите мне несколько фото, помещенных в газетах, на которых вы были изображены с вашей «татрой». Через пять минут я вернусь; пожалуйста, подождите в студии.
Мы сидели у микрофона в маленькой студии и обсуждали план наших действий на оставшиеся утренние часы. Через пять минут к нам подсел репортер. Двери закрылись, и началась беседа о снимках, лежавших перед нами на столе. Беседа велась непринужденно, как между людьми, хорошо знакомыми, но не встречавшимися несколько недель. Разговаривая, мы и не заметили, как на стене за спиной загорелась красная контрольная лампочка. О том, что мы уже «приступили к делу», мы догадались только тогда, когда в конце беседы репортер попросил нас сказать несколько слов на родном языке нашим соотечественникам, живущим в южной Африке.
На вопрос, почему он не сделал обычной пробной звукозаписи, репортер ответил:
— Я проверил ваши голоса, пока вы здесь беседовали по-чешски. А как вы говорите по-английски, мы уже здесь слышали месяц назад на волне Иоганнесбурга. Возражений нет? — улыбнулся он, открывая двери. — Пойдемте, прослушайте-ка себя в проигрывательной студии. Завтра ваши соотечественники смогут услышать вас в 9 часов вечера на волне 341…
Учащиеся против домашних хозяек
Мы сидим среди зрителей в большой иоганнесбургской радиостудии. Захотелось на минутку заглянуть в кухню радиовещания и посмотреть, как забавляется «культурный» южноафриканец. На эстраде уже сменили друг друга комики, джазовый оркестр и солисты. Готовится главный гвоздь программы: «квиз» — конкурс-загадка, нечто вроде викторины. У двух микрофонов выстроились друг против друга две своеобразные команды. Четверо учащихся против четырех домашних хозяек. И вот уже посыпались первые вопросы. На очереди учащийся.
— За одну минуту назовите нам возможно большее число государств! Начинайте!
Раздается гонг.
Пятнадцатилетний подросток запнулся от неожиданного вопроса, а потом стал бессвязно, замедляя речь, выдавливать из себя названия:
— Южно-Африканский Союз, Англия, Франция, И-Италия, Германия, Россия, Америка, А-А-Азия, А-Афри…
Гонг.
— Шесть государств за минуту? Маловато. А три континента, возможно, превратятся в государства через 100 лет. Тогда мы вам их и зачтем. А теперь хозяюшка, вот эта, первая в ряду, перечислит нам за одну минуту, сколько блюд она сумеет приготовить из муки.
Снова гонг и пять секунд молчания.
А затем полился поток названий, из которых мы разобрали только: клецки, лапша, пирожки, сухари, рожки, крендельки. Впереди хозяйки, счет 1:0.
