Впрочем, это была не совсем она. Вернее, та, которой она хотела стать. Про себя Тереза называла эту часть себя «Жорж Санд» или просто «Санд» в честь любимой писательницы, которая покинула этот мир год назад.
Жорж Санд была для Терезы примером современной женщины. Женственная и чувственная, с одной стороны, и решительная поборница равных прав женщин, в том числе в вопросе взаимоотношения полов, с другой стороны. В том, что Тереза занималась журналистикой, была заслуга и Жорж Санд. Конечно, у Терезы пока были за душой только репортажи и сказки. Они не шли ни в какое сравнение с романами прославленной писательницы. Но Тереза успокаивала себя, что у нее все впереди. Появится нужный сюжет, придет вдохновение и роман напишется. В этом у нее не было сомнений. Сомнения были в другом.
Легко сказать, что следуешь примеру прославленной писательницы и идешь по дороге равенства полов. Совсем другое дело жить также свободно, как жила мадам Санд. А что это значит? Вот, например, Тереза почти каждый день приглашает к себе на пятичасовые чаепития знакомых женщин. Что будет, если она, приняв за аксиому равенство полов, пригласит на такое чаепитие и мужчину. Например, мистера Кастера, преподавателя литературы и истории из местного университета, ее давнего знакомца. Скандала, конечно, не получится, но переполох поднимется изрядный. Ее знакомые сочтут, что у Терезы и Кастера любовная связь. Сам Кастер сначала, скорее всего, растеряется, а потом, того и гляди, начнет распускать руки. То есть все сведется к сплетням среди женщин и непристойному поведению со стороны мужчины. А в объяснения Терезы, что она за свободу, равенство и братство и что нет ничего такого в совместном распитии чая мужчинами и женщинами, никто не поверит.
«Вот так вот, моя дорогая мадам Санд,» - ответила Тереза своей второй сущности. – «Сдается, что и у вас не все так просто было с равенством полов». Тереза помнила, что череда любовников Жорж Санд началась только после того, как ее брак дал трещину.
«Что из этого следует?» - сама себя спросила Тереза. – «Мне тоже надо сначала выйти замуж, а уж потом идти дорогой равенства полов?»
«Ерунда какая-то,» - подумала Тереза. – «Получается, что у мужчины есть что-то вроде феодального права первой брачной ночи».
Нет, это точно не тот путь, которому она хочет следовать. Не хочет она признавать над собой никаких феодальных прав.
И тут Терезу осенило. «Какая я глупая!» Судьба сама подбросила ей возможность заполучить те же права и вольности, что уже есть у мужчин. Она, незамужняя молодая женщина, сама, в одиночку плывет через океан, без приглашения ужинает в окружении незнакомых мужчин, окружающие выказывают ей внимание и уважение. Пусть это внимание и уважение, пока похоже на интерес к неведомой зверушке. Пусть! В ее силах преобразовать этот интерес в нечто большее.
«Ух!» - задохнулась от перспектив Тереза.
У Жорж Санд были ее романы. У Терезы будет ее кругосветное путешествие, а романы от нее никуда не уйдут.
«Ладно, Тез, убедила,» - проявила себя ее вторая сущность. – «Но, что делать с Деклером и соперницей?»
- А ничего не делать, - вслух сказала Тереза. – Наша миссис Донахью сойдет с корабля в Йокогаме, а Деклер поплывет со мной дальше, в Гонконг.
Довольная собой, Тереза отправилась на палубу, где ее ждало новое событие, которое она несомненно превратит в интересный репортаж для читателей «Метрополитена».
Сцена 73
Я проспал. Днем, спасаясь от переохлаждения, полученного в результате совместного купания с Алларом Менье, я пил чай с медом и малиновым вареньем, потел, а потом незаметно заснул. Проснулся глубокой ночью, переоделся в сухое белье, но вновь заснуть сумел только под утро. И вот результат. Где-то там наверху пастор разоблачает рыжего матроса, укравшего часы капитана, а я этого не вижу.
«А мне это надо?» - мысленно спросил я себя. – «Нет, не надо».
После этого я повернулся на другой бок и попробовал снова заснуть. Ничего не получилось. Пришлось вставать и выбираться из своей «берлоги».
Наверху стояла солнечная погода. На палубе, примерно на том же месте, где мы сцепились с Менье, стояла группка матросов и пастор перед ними.
«Прямо постоянная театральная сцена!» - подумал я. – «Вчера были гладиаторские бои, сегодня что-то на религиозную тематику».
Зрителей набралось больше, чем на наш поединок с циркачом. Это понятно. Пастор несколько дней проводил «рекламную кампанию». Кроме того, сработал и тотализатор. Если не ошибаюсь, на вчерашний день у капитана в банке было собрано более 400 долларов, причем большинство поставило на то, что пастора ждет фиаско.
«Получается,» - подумал я. – «Все эти люди собрались, чтобы насладиться поражением пресвитерианца?»
Ветер доносил обрывки песнопений соратников Рональда Скота с палубы для пассажиров третьего класса. Не иначе, как они решили поддержать своего лидера.
Я протиснулся поближе к «сцене». Меня узнавали и пропускали вперед. Приятно. Вот она, мирская слава!
Совсем недалеко от группы матросов и вещающего им пастора стоял Джейсон Томпсон, а чуть подальше Элизабет со своим этюдником. Если Генрих правильно выполнил мое поручение, то сейчас на этюднике, поверх других листов бумаги лежит и мой, специально подготовленный лист. Чтобы не стоять в одиночестве, я подошел к промышленнику.
- О, это вы лорд?! – вместо приветствия шепотом сказал Томпсон. Но все равно, пожилая леди, сидящая рядом на шезлонге, зашипела на нас: «Тише».
Мы замолчали, а я, можно сказать, весь превратился в слух.
