Жюль Верн - Миссис Бреникен

Двадцать восьмого и двадцать девятого марта двое белых конвойных скончались. Они были уроженцами Аделаиды, одному едва исполнилось двадцать пять, другой был лет на пятнадцать старше, и вот обоих смерть настигла в австралийской пустыне! Первые потери произвели на членов экспедиции тягостное впечатление. И что было ответить Заку Френу на слова Тома Марикса: «Двое умерли ради спасения одного, и сколько еще умрет?…»

Миссис Бреникен глубоко переживала случившееся, и все разделяли ее скорбь. Она помолилась за обоих, и на их могилах были поставлены крестики, которые жестокий климат скоро обратит в пыль.

Караван возобновил путь. Оставшимися тремя верблюдами приходилось пользоваться поочередно: выбившиеся из сил садились верхом, чтобы не отставать от товарищей. Долли отказалась от прежде отданного в ее распоряжение животного. Во время привалов верблюдов использовали то Годфри, то Том Марикс для того, чтобы искать воду: путники не встретили ни одного аборигена, у которого можно было бы справиться о местонахождении колодцев. Похоже, это обстоятельство указывало на то, что племена ушли в северо-восточную часть Земли Тасмана. В таком случае путь, который экспедиции еще предстояло пройти в поисках инда, увеличится на несколько сот миль.

В начале апреля Том Марикс сказал, что консервов осталось совсем мало. Возникла необходимость застрелить одного из трех верблюдов. Таким образом, пищи хватит еще на несколько дней, что позволит, преодолев этапов пятнадцать, добраться до реки Фицрой.

Пришлось смириться с новой потерей верблюда. Выбрали животное, казавшееся наиболее ослабленным. Его убили, тушу разделали, мясо высушили на солнце, а затем еще долго варили, после чего оно сделалось довольно вкусным. Другие части туши, в том числе сердце и печень, были тщательно уложены в запас.

Меж тем Годфри удалось подстрелить немалое число голубей, но их все равно было недостаточно, чтобы прокормить двадцать человек. На пути снова стали попадаться акации, и Том Марикс сказал, что можно использовать в пищу их семена, предварительно обжарив на огне.

Да, необходимо по возможности скорее попасть в долину реки Фицрой, где есть ресурсы, которых нет и не может быть в этом проклятом краю. Задержись караван, вернее, то, что от него осталось, в пустыне — и у большинства людей уже не будет сил двигаться дальше.

Пятого апреля кончились и консервы, и верблюжье мясо. Миссис Бреникен и ее спутникам пришлось довольствоваться лишь горсткой семян.

Том Марикс, представляя, какой путь еще предстоит пройти, не решался пристрелить двух последних верблюдов. Однако к вечеру того же дня он понял, что иного выхода нет: люди не ели уже пятнадцать часов. Вдруг во время привала один из конвойных с криком прибежал на стоянку:

— Верблюды упали!

— Попытайтесь заставить их встать…

— Это невозможно.

— Тогда нужно немедленно их пристрелить…

— Пристрелить?… Но они умирают, если уже не умерли!

— Умерли?! — вскричал Том Марикс.

Это известие повергло его в отчаяние: мясо умерших животных нельзя употреблять в пищу. Том Марикс, миссис Бреникен, Зак Френ, Годфри и Джос Меритт устремились к верблюдам.

Лежа на земле, животные судорожно двигались, тяжело дышали, из пасти у них шла пена, конечности напряглись. Верблюды издыхали, причем не естественной смертью.

— Что же с ними случилось? — спросила Долли.

— Боюсь, что они съели какое-нибудь ядовитое растение! — ответил Том Марикс.

— Славно!… Да!… Очень славно! Я знаю, что это! — воскликнул Джос Меритт.— Я уже наблюдал такое на востоке Австралии… в Квинсленде! Верблюды отравились…

— Отравились? — в недоумении повторила Долли.

— Да,— подтвердил Том Марикс,— это яд!

— Что ж,— проговорил Джос Меритт,— поскольку у нас уже нет средств существования, остается либо последовать примеру каннибалов, либо умереть с голоду!… Что поделаешь?… В каждой стране свои нравы, и самое лучшее — придерживаться их! — Джентльмен, исхудавший до крайности, с выпученными от голода глазами, говорил с убийственной иронией в голосе: на него было страшно смотреть.

Итак, оба верблюда пали. Джос Меритт не ошибался, отравление было вызвано разновидностью ядовитой крапивы, довольно редко встречающейся на равнинах северо-запада. Это было Moroides laportea, ягоды которого чем-то напоминают малину, а листья покрыты колючими шипами. Одно лишь прикосновение к этому растению причиняет резкую, долго не проходящую боль. Что касается ягод, то они смертельны, если не нейтрализовать их яд соком Colocasia macrorhiza, чаще всего произрастающего в тех же местах, что и ядовитая крапива. Инстинкт, не позволяющий животным прикасаться ни к чему, что способно причинить им вред, на этот раз не сработал, и оба верблюда, не сумев побороть желания съесть ягод, сдохли в муках.

Как прошли следующие два дня, ни миссис Бреникен, ни кто-либо из ее друзей не помнили. Дохлых животных пришлось бросить. Спустя час они уже полностью разложились: таким быстродействующим является отравивший их растительный яд. Потом люди, двигаясь к реке Фицрой, пытались разглядеть обрамляющие долину холмы. Все ли смогут добраться туда?… Нет, и некоторые уже просили пристрелить их, чтобы избавить от еще больших мучений.

Долли ходила от одного к другому, умоляя сделать последнее усилие… Цель уже недалеко… Нужно пройти еще совсем немного… Там нас ждет спасение… Но многого ли можно добиться от изможденных людей?

Вечером восьмого апреля ни у кого не было сил разбить лагерь. Несчастные, ползая между куртинами спинифекса, жевали его пыльные листья. Они не могли идти дальше, не могли даже говорить. Все упали на этом последнем привале.

Миссис Бреникен все еще сопротивлялась. Сидя подле, Годфри смотрел на нее гаснущим взором.

— Мама!… Мама!… — звал он, словно ребенок, умоляющий ту, что родила его на свет, не дать ему умереть…

А Долли, глядя на мучения своих друзей, кричала:

— Джон!… Джон!… точно капитан Джон был последним, кто мог прийти им на помощь.

Племя инда, насчитывающее не одну сотню человек, в ту пору обитало на берегах реки Фицрой, примерно в ста сорока милях от устья. Аборигены пришли с верховьев. Вот уже несколько дней, как вследствие превратностей кочевой жизни они оказались в двадцати пяти милях от того места, где обессилевшие члены экспедиции, претерпев лишения, превзошедшие человеческие возможности, остановились на свой последний привал.

Именно у этих инда капитан Джон и его помощник Генри Фелтон жили в плену в течение девяти лет, и с первых же дней их жизнь была полна серьезных опасностей. Уже не раз говорилось, что инда, как и все кочевые и оседлые племена Северной Австралии, свирепы и кровожадны. Пленников, захватываемых в бесконечных межплеменных войнах, они безжалостно убивают и съедают. Но почему тогда капитану Джону и Гарри Фелтону была сохранена жизнь?