– Тогда где же самый мыс-то? – вскрикнул вдруг Блокхед.
– Мыс? – повторил изумленный Рожер. – Какой мыс?
– Как же, Зеленый Мыс! Не каждый день приходится видеть Зеленый Мыс, а мне хотелось бы показать его Эбелю.
Рожер подавил сильное желание рассмеяться.
– Увы, сударь, должен вас огорчить, – сказал он, приняв унылую мину. – Эбель не увидит Зеленого Мыса.
– Почему? – спросил Блокхед разочарованно.
– Он в починке, – хладнокровно заявил Рожер.
– В починке?
– Да, его краска начинала сходить. Вот его и отправили в Англию, чтобы перекрасить.
Блокхед посмотрел на Рожера с изумлением. Но тот геройски выдержал серьезность, и бакалейщик был убежден.
– Ах! – воскликнул он лишь с тоном сожаления, – нам, право, не везет!
– В самом деле! – согласился Рожер, задыхаясь от смеха, пока его потешный собеседник возвращался к своим.
Среди взбешенных, естественно, выделялись Бекер и Хамильтон. Им действительно все это было на руку. Откуда исходили все эти несчастья, если не от жадности и легкомыслия Томпсона? Это было неопровержимо, и поэтому к партии Бекера примыкало большинство пассажиров.
Даже в Джонсоне он открыл неожиданного союзника. До сих пор непритязательный, Джонсон, казалось, взбеленился. Он кричал еще громче, чем Бекер, распространялся в ругательствах против Томпсона и его агентства, без счету повторял клятву таскать его по всем английским судебным инстанциям.
– Этот пьяница, «гидрофил» и «геофоб», злится за то, что он поневоле должен был сойти на сушу, – сказал, смеясь, Рожер, наблюдавший группу возмущавшихся.
Рожером не могли овладеть ни грусть, ни гнев. Хорошее настроение и тут не покинуло молодого офицера, и он продолжал шутить.
– Джонсон – единственный человек, который имеет право жаловаться, – серьезно заявил Рожер. – С его стороны это по крайней мере понятно. Другие же!.. Что сделалось им от этого? Я лично нахожу это путешествие просто восхитительным. Вон наш пароход, ставший парусным судном, потом подводным, и я с нетерпением жду момента, когда он превратится в воздушный шар…
– Да здравствует воздушный шар! – вскрикнула Долли, захлопав в ладоши.
– Это мне кажется слишком невероятным, – меланхолически заметил Робер. – Конец «Симью» отмечает и конец нашего путешествия. Мы рассеемся сообразно средствам сообщения, которые предложены будут нам, чтобы добраться до Англии.
– Зачем нам рассеиваться? – отвечала Алиса. – Мистер Томпсон, я полагаю, отправит на родину своих пассажиров, посадив их на первый отходящий почтовый пароход.
– Пассажиров – конечно, – возразил Робер, – но экипаж и ваш покорный Слуга – другое дело.
– Ба! – заключил весело Рожер. – Придется подождать немного, пока подвернется отходящий почтовый пароход. Во что я мало верю. Это было бы слишком просто. Я держусь воздушного шара, который кажется мне бесконечно вероятней.
Около часа пополудни Томпсон возвратился, приведя с собой штук двадцать экипажей всевозможных образцов, запряженных мулами и управляемых кучераминеграми. Тотчас же начали погрузку багажа.
Главный администратор как будто был менее угнетен, чем можно было бы ожидать в подобных обстоятельствах.
Это объяснялось следующим. Если необходимость платить за проезд ста человек составляла чувствительную неприятность, то полная потеря «Симью», напротив, являлась настоящим выигрышем, так как пароход был хорошо застрахован в солидных обществах. Крушение становилось, таким образом, выгодной операцией, и администратор не сомневался, что счет в конце концов завершится значительным барышом.
Этот барыш агентство положит в карман без всяких угрызений совести. Томпсон увеличит уже довольно кругленькую сумму, которую неутомимая бережливость позволила ему накопить в сумке, висевшей у него через плечо с момента высадки. В эту сумку канули при отъезде шестьдесят две тысячи пятьсот франков, внесенных пассажирами, вместе с платой за полместа маленького Эбеля. С тех пор, правда, несколько банковых билетов – в общем, очень мало – ушли оттуда на уголь, экскурсии и продовольствие для пассажиров. Теперь оставалось заплатить экипажу и служащим, в том числе и Роберу Моргану. Томпсон имел в виду избавиться от этой формальности, как только они прибудут в поселение, где, как оно ни убого, можно будет все-таки найти чернила и перья. Сумма, которая останется после того, составит чистую прибыль, а позже к ней присоединится страховая премия. Томпсону доставлял развлечение подсчет цифры, которой не мог не достигнуть итог.
После двух часов пополудни туристы пустились в дорогу, одни в повозках, другие пешком. Чтобы добраться до бухты Мордейра, потребовалось три часа. Несколько домов, в общем едва заслуживавших названия деревни, действительно приютились на северном побережье.
В этой части острова природа имела менее зловещий и бесплодный характер. Почва была слегка волнистая, и несколько скал показывали свои черноватые головы через тонкий слой песка, который оживляла тощая растительность.
Устроившись в жалком постоялом дворе, тотчас по прибытии Томпсон приступил к расчету экипажа, заранее им решенному. Каждый получил что ему следовало, ни больше, ни меньше, и Робер также получил сполна свое жалованье.
Тем временем туристы, слоняясь по песку, с беспокойством смотрели на море. Уж не прав ли был Рожер, когда позволил себе высказать сомнение насчет отходящего почтового парохода? Ни одного парохода не было на якоре в бухте Мордейра, а покачивались лишь несколько рыбачьих лодок. Что станется с несчастными путешественниками в этом жалком поселке, если им придется застрять среди негритянского населения, где они пока еще не видели ни одного представителя белой расы?
Когда Томпсон снова появился, его тотчас же окружили, с нетерпением справляясь у него, что он решил делать.
Но Томпсон еще ничего не решил, в чем он наивно и признался. К счастью, Робер, хорошо осведомленный по своим путеводителям, мог дать ему несколько общих указаний, которые Томпсон с удовольствием принял к сведению, тем более что все эти сведения не стоили ему уже ни гроша.
Архипелаг Зеленого Мыса, как сообщил Робер, состоит из довольно большого числа островов или островков, разделенных на две различные группы. Острова Сан-Антонио, Сан-Винсенте, островки Санта-Лусиа, Бранко, Раса, расположенные почти по прямой линии с северо-запада на юго-восток, составляют первую группу, под названием Барловенто (Против Ветра) с двумя островами – Соляным и Боависта. Два последних вместе со второй группой, называемой Сотавенто (Под Ветром), образуют дугу, выпуклость которой обращена к африканскому берегу и в которой находятся, южнее от Боависты, острова Майо, Сантьяго, Фого, Брава и островки Ромбосы.
