Я уже почти закрыл чемодан, когда заметил на боковой стенке кармашек, который раньше как-то прошел незамеченным. Кармашек был из той же ткани, что и обивка чемодана. В его верхний край была вшита, очевидно, какая-то резинка, которая прижимала верхний край кармашка к стенке чемодана и не давала вывалится содержимому, которым я и поинтересовался. В кармашке был совсем небольшой сверток. Я развернул его. В окружении старых рекламных объявлений лежало небольшое женское колечко с блестящим, прозрачным камнем. Скорее всего, золотое. Металл был желтоватым, и само кольцо, несмотря на небольшие размеры, невесомым не ощущалось. Камень был небольшой, но и немаленький. Его размер, на мой взгляд, хорошо соответствовал размеру самого кольца.
«Еще один отголосок жизни Деклера,» - подумал я. При этом никаких эмоций старого хозяина тела я не ощутил. Я повертел кольцо в руках, посмотрел на камень на свету из иллюминатора и почему-то положил не обратно в чемодан, а в карман пиджака.
У меня был выбор завалиться на кровать, дождаться начала ужина, а затем отправиться в капитанский салон, либо подняться на палубу и подышать свежим воздухом. Я оглянулся по сторонам, где еще совсем недавно я доказывал Вере, что я не Деклер, а совсем другой человек, вздохнул и отправился наверх.
Сцена 82
Стоять, облокотившись на фальшборт застывшего в гавани корабля, и наблюдать за жизнью порта, в которой ничего не понимаешь, занятие достаточно скучное. Позицию я выбрал между шлюпок, так что другим пассажирам издалека меня не было видно. А когда кто-то подходил поближе, то видел мою негостеприимную спину, что явно указывало на мое нежелание затевать с кем-либо разговор. Никто и не затевал. Но кто-то, очевидно, не испугался трудностей, и я услышал за спиной:
- Добрый вечер, мистер Деклер.
Голос был молодой, жизнерадостный и принадлежал женщине. Его я сразу узнал и обрадовался.
- Добрый вечер, мисс Одли, - ответил я на приветствие. – Как ваши дела?
- Отлично, - сказала журналистка. – Отправила всю накопленную корреспонденцию в редакцию, и я … согласна.
Мисс Одли смотрела на меня улыбаясь, а я понял, что потерял возможность понимать простые слова.
Мое непонимание еще сильнее подняло настроение мисс Одли, которая поспешила разъяснить.
- Я согласна на совместное написание сказки, сюжет которой вы мне показали.
- Я очень рад.
Я действительно был рад, хотя ответил без особой радости в голосе. Моя задумка сработала. Теперь я смогу вполне объяснимо двигаться по маршруту вместе с, совершающей кругосветное путешествие, журналисткой. У сказки про Элли было много разных продолжений, и я знал, что смогу растянуть ее до самого возвращения в Сан-Франциско.
- Теперь вам придется покупать билеты до Гонконга, - почти игриво сказала мисс Одли.
Я похлопал себя груди, словно билеты на «Звезду Востока» лежали во внутреннем кармане пиджака, а не в глубине моего чемодана.
- Уже приобрел, - я словами подтвердил свой жест.
- Да?! Вы меня опередили! Когда? Где?
Я поведал мисс Одли о своем небольшом путешествии на берег. Рассказывая, я заметил в руках молодой женщины блокнот.
- Если хотите, можно обсудить сюжет сказки еще раз. Наш кабинет как раз свободен, - я улыбнулся и указал на пару деревянных стульев-шезлонгов недалеко от пароходной трубы.
- Да, это было бы кстати, - согласилась журналистка.
Когда мы заняли свой «кабинет», мисс Одли раскрыла блокнот, пробежала глазами по написанному и спросила:
- Скажите, мистер Деклер, а не слишком ли много персонажей в сказке?
- Нет, все, как в жизни, - ответил я. – Преданность, мудрость, любовь и храбрость.
Видя, что мисс Одли задумалась, пояснил:
- Тотошка – маленький пес, но пес. Он будет олицетворять преданность. Страшила – это мудрость, хотя, как я уже говорил, сам пока об этом не знает. Железный дровосек – любовь и отзывчивость, а Трусливый лев – храбрость.
- А как вы себе их представляете? – спросила мисс Одли.
- Я думаю, … Можно мне ваш блокнот и карандаш?
- Пожалуйста, - немного растерялась она.
Я взял блокнот и быстро набросал на его страничке Страшилу. Толстенький, лупоглазый, с торчащими во все стороны соломенными волосами. Заплатанная синяя курточка. Темные штанишки и просящие каши сапоги. И улыбка вполовину лица.
- Какой симпатичный! - сказала мисс Одли.
- Теперь, это будет ваш друг, - делая последние штрихи, сказал я. – Прошу его любить и заботиться.
- А еще?! – попросила молодая женщина.
Мне самому, до того момента, когда я понял, что могу рисовать, было удивительно и захватывающе наблюдать за теми, кто рисует. Простые линии складывались в формы, фигуры, в узнаваемые предметы и лица. Появлялась перспектива и объемность. Это было похоже на какое-то колдовство.
