Кириньяга. Килиманджаро - Майк Резник

– Да хрен бы с ним! – почти вопил он. – Меня беспокоит браконьер; надо приложить все усилия, чтобы его удалось изловить прежде, чем наши природные парки начнут ими кишеть!

Он прервал вызов.

Я поразмыслил, не пойти ли спать, но сон с меня уже слетел, а ему на смену явилась тревога; я рассудил, что работа моя еще не закончена. Я знал теперь, как носорогов едва не истребили под конец XX века, но им тем не менее удалось продержаться еще пятьдесят лет. Как же?

– Компьютер? – позвал я.

– Готов к работе.

– Какова была численность носорогов Кении в 1950 году?

– 103 625 черных и 17 белых.

– В 1970-м?

– 72 133 черных и 9 белых.

– В 1990-м?

– 428 черных и ни одного белого.

Ну что ж, вот тогда-то браконьерство и цвело буйным цветом.

– В 2010-м?

– 1238 черных и 28 белых.

Итак, черный носорог, которому в 1990 году вроде бы угрожало неминуемое вымирание, утроил свою популяцию за следующие двадцать лет. Я попросил компьютер объяснить этот факт. Машина не смогла. Я оделся, пошел к себе в офис, активировал более мощный компьютер и запросил файлы с Земли, недоступные на домашнем устройстве. Ответ меня поначалу удивил, но, поразмыслив, я нашел его самоочевидным. Несколько частных заказников и ферм – ранчо Солио, Лева-Даунс и некоторые другие – решили, что в национальных парках носорогов все равно сохранить не удастся, и стали разводить их у себя. Но почему же браконьеры не проникали туда?

В этом и состояла странность. Фермеры наняли лучшую охрану, какую только можно было купить за деньги, в том числе и бывших браконьеров. Им выдали оружие, униформу, обеспечили жильем и хорошей зарплатой, посулили уважение общества. Именно исправившиеся браконьеры еще полвека охраняли последних носорогов Кении, пока фермы не были наконец проданы под застройку, и тогда последний клочок экосистемы носорогов исчез. Решение проблемы, которая на Килиманджаро была еще в зачаточном состоянии, требовало инновационных подходов. У нас пока имелся только один браконьер, и как только его идентифицируем, то арестуем его, а не наймем для охраны диких зверей от других браконьеров. Но это не означало невозможности сформировать антибраконьерскую команду. На территории скотоводов есть много молодежи. Среди юношей найдутся те, кому наскучила их жизнь. Другим, вероятно, тяжело скопить достаточную сумму для свадьбы с приглянувшейся девушкой. А некоторые ищут если не развлечений, то, по крайней мере, перемен в жизни, но таких, чтобы им не пришлось переселяться в города.

Я попросил о встрече с Уильямом Блюмлейном на следующий день, и незадолго до ланча он меня принял.

– Доброе утро, Уильям, – сказал я, торопливо входя в его кабинет.

Он сидел за столом с весьма довольным видом в рубашке с короткими рукавами и легких бежевых брюках.

– Привет, Дэвид, – он привстал и потряс мою руку. – Чем сегодня может помочь тебе твое любимое правительство?

– У нас проблема, – сказал я.

Блюмлейн сардонически поднял бровь.

– В Утопии? Гм, думаю, мне следовало бы подать в отставку…

– Уильям, я серьезно.

– Ладно, рассказывай. Надеюсь, ты не против, если мы запишем встречу на голограф. Я все встречи записываю. Это экономит кучу времени: не приходится по сто раз повторять одно и то же.

Я познакомил его со сложившейся ситуацией. Не успел я предложить решение, как он перебил меня.

– Нам нужно защитить парки, – произнес он. – Да, я знаю, у нас там силовые поля, но, по всей вероятности, кто-то отыскал способ их преодолеть, и, если его не поймают в самое ближайшее время, способ этот станет известен и другим потенциальным преступникам. Это значит, что нам понадобятся рейнджеры или смотрители, как их не называй.

– Полностью с вами согласен, сэр, – ответствовал я.

– В идеале, как подсказывает проведенное тобой исследование, стоило бы пошарить в кутузках, найти браконьеров и предложить им досрочное освобождение взамен на сотрудничество. Но у нас в тюрьмах нет браконьеров. Итак, – закончил он, – что ты предлагаешь?

– Нужно нанять юношей из маньят, – посоветовал я. – Горожан нанимать не стоит.

Он покачал головой:

– Это не сработает, Дэвид. Они в жизни не видели дикого зверя. Они понятия не имеют об охоте на носорога, а значит, не поймут, как остановить браконьера. К тому же им придется платить скотом за работу, а я не готов пойти на это.

– В таком случае, – не выдержал я, – просто остается дождаться, когда он снова нанесет удар, и надеяться, что нам повезет? – Я даже рассердился, что он так легко нашел дырку в моем предложении.

– Дэвид, ты же сам меня выдвинул на этот пост. Тебе бы стоило мне чуть больше доверять.

– Ну хорошо, – смирился я. – Что ты намерен делать?

– Я не могу нанять бывших браконьеров, потому что у нас в наличии только один, и мы его еще не арестовали, – ответил Блюмлейн. – И поскольку я не могу нанять никого, кто знает, как охотиться на носорогов, придется нанимать людей, умеющих пробивать силовые поля.

Я нахмурился.

– О чем ты говоришь?

– Заключенных, – произнес он. – Я помилую любого узника любой из наших тюрем, если он докажет, что способен проникнуть через силовую ограду.

– Ты спятил? – вскричал я. – Ты же сам поощряешь их стать браконьерами! А они уже и так преступники!

– Не все так просто, Дэвид, – спокойно ответил он. – Любой узник, принявший мое предложение, обязан будет согласиться на имплантацию следящего чипа, так что мы всегда сможем определить, где он. Думаю, в конечном счете придется вживить такие же чипы всем крупным зверям в природных парках, но сперва нужно разобраться с антибраконьерской командой. Мы не можем получить экспертов, как тогда на ранчо в Кении, но можно нанять тех, кто знает, как браконьеры проникают через силовые ограды. Они будут вооружены, и их перемещения легко будет отследить в любое время дня и ночи. Для начала хватит.

– Надеюсь, – сказал я с сомнением.

– И вот еще что, – продолжил Блюмлейн. – Мы поймаем браконьера, и поймаем очень скоро. Учитывая, сколько стоит такой рог… только у одного человека на Килиманджаро внезапно появится куча денег. Если он положит их на депозит здесь, мы тотчас узнаем. Если он предпочтет разместить их на Земле, я попрошу банки известить меня об этом. Необязательно даже кенийские банки; он не сможет открыть депозит ни в одном банке Земли, не показав им паспорта Килиманджаро.

– Об этом я не подумал, – сказал я.

– А тебе и не было повода об этом думать, – отозвался он. – Ты не полицейский и не политик.

– Нужно его тут же арестовать и заключить под стражу.

– Ты недостаточно внимательно следишь за собственными аргументами, – рассмеялся Блюмлейн. – Кто бы это ни был, мы обязаны договориться с ним о сотрудничестве, ведь благодаря своим навыкам он – естественная кандидатура на должность старшего рейнджера. Пускай мы и схватим его, коллекционеры не перестанут