Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Широкомордые кайманы обычны в прибрежных частях Бразилии, но мы как-то пропустили их по пути на север. Теперь мне наконец удалось их найти в водохранилище Итайпу на бразильско-парагвайской границе. Водохранилище образовалось в результате постройки самой большой в мире ГЭС. Под его водами исчезли остатки водопадов Гуаира, когда-то самых больших в мире по объему падающей воды. Бразилия взорвала их в 1980-х годах.

“Песни” широкомордых кайманов оказались практически идентичными “песням” жакаре. Записав несколько, я решил больше не тратить на них время и повез Настю на водопады Игуасу.

Первый раз я был на Игуасу в 1995 году. К тому времени я полгода путешествовал автостопом по Южной Америке, объехал континент против часовой стрелки и должен был вернуться в его северную часть, потому что обратный билет в Москву у меня был с Кубы. Но получение бразильской визы заняло очень много времени. Паоло прислал мне приглашение, но чиновников в консульстве так пугали гости из бывшей социалистической страны, что в визе мне поначалу отказали. Пришлось поставить палатку на аргентинской стороне водопадов и каждое утро ездить в соседний город, чтобы очередной раз наведаться в консульство. Через неделю я понял, что без взятки не обойтись. Из-за неожиданных расходов добраться до Кубы я уже не мог; пришлось покататься месяц по Бразилии, с большим трудом поменять билет и вернуться домой из Сан-Паулу.

В то время водопады и окружающий национальный парк были относительно дикими. Вечером туристы исчезали, и я оставался совсем один. Лунные радуги по ночам были особенно красивы. Можно было свободно гулять по лесным тропинкам, наблюдая из птицами, бабочками, оленями, иногда даже ягуарами.

С тех пор все изменилось. На водопады приезжает столько народу, что посещение жестко регулируется. Очередь за билетами растягивается на несколько часов. Хуже всего, что парк закрывается на ночь, и увидеть водопады при свете луны можно, только остановившись в дорогущем отеле, причем двести метров от отеля до водопадов ночью можно пройти только в сопровождении охранника. А если вы в отеле не ночуете, то попасть в парк можете только в дневную жару, когда из фауны остаются лишь питающиеся мусором носухи. В обширные леса вокруг водопадов заходить теперь разрешается только по одной-единственной тропинке, вместе с двадцатью другими туристами и в сопровождении гида, услуги которого стоят около ста долларов с человека. И даже вид на водопады уже не так хорош: на каждом берегу построено по фантастически уродливому отелю “Шератон”. Один из самых красивых уголков планеты превратился в парк развлечений.

Мы вернулись на побережье, где все еще шли дожди. В ту зиму сотни бразильцев погибли в результате наводнений и оползней. Мы остановились на небольшом прибрежном острове, чтобы отдохнуть пару дней от бесконечных дорог, а потом вернулись в Сан-Паулу Как раз в ночь нашего приезда в городе выпало сорок сантиметров осадков, так что улицы превратились в бурные реки. Мы нашли кондитерскую с двумя сотнями сортов пирожных, переждали там ливень, вписались в “мотель для свиданий”, провели остаток ночи за починкой радиатора и крышки капота и наутро поехали возвращать машину. До последней минуты я боялся, что несчастная малютка рассыплется на ходу после всех ухабов, колдобин и бродов, которые ей пришлось преодолеть. Но все обошлось. Позже компания, где мы брали машину, дважды попыталась снять 1400 долларов за прокат с нашей банковской карточки, видимо надеясь, что для нас это сущие копейки и мы ничего не заметим. Но мы заметили, и деньги удалось вернуть.

Садясь на самолет в Майами, мы думали, что наши приключения закончились. Но не тут-то было.

Бескорыстная любовь ко всем живущим существам благороднейшее свойство человека.

Потеря хвоста в драке смертельна для аллигатора

Мы собирались переночевать в моем кабинете и наутро улететь домой из другого аэропорта. Зимней одежды у нас не было, и мы глазам своим не могли поверить, когда увидели, что лужи на посадочной полосе покрыты льдом. Дожидаясь автобуса в университет, мы едва не замерзли насмерть. Южная Флорида переживала самый сильный заморозок за семьдесят лет. Он продолжался целую неделю.

Оставив Настю в Ноксвилле, я тут же поехал обратно в Майами, чтобы посмотреть, как переживут холод аллигаторы и крокодилы. Когда я туда добрался, температура уже поднялась выше нуля, но оставалась необычно низкой. Потепление наступило только в марте. Короткие заморозки в тех краях случаются почти каждый год, но очень редко бывает, чтобы холодная погода задержалась надолго и море успело остыть. Мангровые протоки и лагуны были сплошь покрыты мертвой рыбой, среди которой плавали сотни замерзших ламантинов и морских черепах. На суше пострадали в основном завезенные виды, особенно рептилии. Бирманские питоны едва не вымерли.

Аллигаторов заморозок почти не затронул, но многие крокодилы не смогли его пережить. Те, кто уцелел, начали брачный сезон на месяц позже обычного. Еще больше досталось завезенным когда-то во Флориду очковым кайманам: большинство популяций полностью погибло.

Я начал набрасывать первые черновики диссертации. Это была медленная, кропотливая работа. Тремя годами раньше Стив сказал, что, по его мнению, проект у меня слишком большой и сложный для одного человека. Тогда я думал, что он говорит об объеме полевых исследований, но он имел в виду также процесс написания.

Мне по-прежнему не удавалось объяснить странные результаты наблюдений за миссисипскими аллигаторами и нильскими крокодилами. Почему одно из двух предсказаний моей теории работало только для крокодилов, а другое – только для аллигаторов? Все аллигаторы много ревели хором, но головой часто шлепали только те из них, кто принадлежал к популяциям, живущим в больших реках и озерах. У крокодилов было наоборот: шлепали много все, но часто и громко ревели только те, кто жил в маленьких прудах.

Как только я записал эти результаты в более-менее понятном виде, я послал их Джону Торбьярнарсону. Если кто-то и мог решить загадку, так это он. Джон часто помогал мне советом, и я с нетерпением ждал, каким будет его мнение. Но впервые за все годы он не ответил на мое письмо. Я решил, что он где-то в поле и не имеет доступа к интернету.

А потом мне пришло сообщение от одного из наших общих друзей. Джон погиб. Он скончался от церебральной малярии спустя несколько дней после перелета из Африки в Индию. Никто точно не знает, что произошло. Возможно, индийские врачи пытались лечить его медикаментами,