Третью пещеру — Ходжаанкамар — я искал часа два, и так и не нашел. Пришлось идти в ближайший поселок, точнее строящийся пионерлагерь, и без особой надежды опрашивать местных. На удивление, хоть названия такого они и не слышали, но сразу сказали, что знают две больших пещеры далеко и одну маленькую рядом. И даже вызвались к маленькой провести.
Судя по всему, это была именно пещера, указанная на карте. Но она не была пещерой! Я уже пару раз проходил мимо нее. Представьте себе крошечную лужайку, на которой сливаются три ручейка. Между двумя из них лежит большая скатившаяся с горы скала, а под одной из ее сторон небольшая щель. В общем, совершенная безнадега. Чтобы не разочаровывать местных, пришлось попрощаться с ними и залезть в эту щель. Тем более, что жара далеко за сорок, и посидеть полчасика в прохладе совсем бы не помешало.
Полчасика не вышло. Как только глаза слегка привыкли к темноте, я обнаружил, что сижу в весьма небезопасной позе на краю семиметрового вертикального колодца. Все-таки неисчерпаема фантазия природы. Скала действительно просто свободно лежала, но лежала, застряв во входе пропасти!
На этот колодец снаряжения хватило, но за коротким коридором пещера обрывалась следующим таким же. А видимое его дно было небольшой площадкой на краю следующего, и существенно более глубокого. Из глубины тянуло отчетливым ветром.
Расклад становился интересным. Образование такой пещеры, к тому же сухой, прямо в вилке двух ручьев на расстоянии десятка метров от каждого было полным нонсенсом. Вертикальные пещеры прорабатываются потоком поглощаемой с поверхности воды, и ручьи должны были исчезать во входе. Единственная просматриваемая возможность — пещера старше ущелья, в которое уходят слившиеся ручьи, и раньше служила стоком для всей котловины. А ущелье образовалось только когда климат стал настолько влажным (такие периоды в геологической истории местности были), что пещера перестала справляться со своими дренажными функциями.
Эта идея давала богатейшие возможности. Котловина, с которой ручьи собирали воду, имела размеры три на восемь километров. Пещера, монопольно обслуживавшая водосбор такой площади, должна быть реально огромна. К тому же ближайшие родники, через которые возможна была разгрузка, находились более чем в десяти километрах по расстоянию, причем километром ниже. То есть, вполне можно было ожидать глубокой вертикальной пещеры типа крупных кавказских, и впридачу — с перспективой на интересные и красивые натеки.
Из всех этих соображений я и пытаться не стал спускаться дальше, да и веревки не было, а по возвращении в Москву рассказал о такой интересной штуке Вятчину, как раз собиравшемуся на Кугитанг с группой студентов МФТИ. Но Вятчинская экспедиция тоже не прояснила ничего. Пещера прошла тремя стволами в одну и ту же галерею на глубине тридцати метров, и — затупиковалась полностью. Кроме единственной вертикальной щели вниз, расположенной поперек галереи, из которой только слегка тянуло воздухом, но расширить которую до проходимого габарита не было ни малейшей возможности.
Единственное, что оставляло надежду — тот факт, что все, описанное Вятчиным между первым и вторым колодцами, решительно не совпадало с первоначальной информацией. Даже складывалось устойчивое впечатление, что пещера расположена «крестом», с двумя перпендикулярными продолжениями со дна первого колодца, и мы с Вятчиным были в разных. Поперечная щель на дне подтверждала гипотезу о таком кресте, а не заметить узкий лаз наверху вполне было можно — дно колодца покрыто хорошо маскирующей все дырки прошлогодней листвой, которую мне и в первый раз пришлось разгребать.
Пришлось планироваться на экспедицию 1983 года так, чтобы выкроить хотя бы четыре дня на Ходжаанкамар. Это было не просто: пешком идти не хочется, дорога в объезд хребта — более ста километров проселка с очень редкими попутными машинами. Поэтому спланировали так, чтобы эту дорогу проезжать только в одну сторону — основная часть экспедиции забрасывается нормальным путем в главные пещеры, а мы малым составом сходим с поезда в Карши, едем двести километров автобусами и попутными, сравнительно удобно добираемся до Ходжаанкамара, и после завершения обследования переезжаем вокруг хребта на главные пещеры.
Это я все объясняю на предмет того, что сроду не было такой забавной заброски по принципу «коготок вытащил — хвост увяз». Главная идея состояла плана состояла в том, чтобы на Ходжаанкамар попал компактный, но ударный состав — я, Бартенев и Степа. Причем Степе, как технарю, отводилась весьма существенная роль. Но — Степа есть Степа. Для начала он умудрился опоздать на поезд. До последнего момента, то есть до Карши, мы были убеждены, что Степа догонит самолетом и будет встречать нас на перроне. Чего не произошло, и потому пришлось, пока поезд стоит, переиграть Степу на Андрея Маркова, благо собрать рюкзак он мог быстро. Немедленно выяснился весь идиотизм затеи. Дело было в начале ноября, а в этот сезон во времена развитого социализма вся Средняя Азия собирала хлопок. Вплоть до водителей автобусов, которые, соответственно, не ходили. То есть, на коротких линиях они все-таки ходили один-два раза в день — ровно столько, чтобы мы не стали догонять основную группу ближайшей электричкой, а решили попытать счастья на перекладных.
Первые сто километров мы проехали относительно легко, но дальше застряли капитально. Как-то до нас не сразу дошло, что те автобусные маршруты, которые действовали, были внутриобластными, а нам предстояло пересечь границу двух областей. И вот там-то не ездило уже совсем ничего. Час сидим на обочине, два сидим, три сидим, четыре сидим. Появляется Степа. Опоздавший и на самолет, а потому добиравшийся перекладными самолетами аж через Ташкент. Час сидим, два сидим. Ура! Автобус! Дальний! И места есть. Маркова, правда, нет — пошел искать туалет с полчаса назад. Держим автобус. Десять минут держим, двадцать минут держим. Нет Маркова. Шофер дальше ждать уже никак не может. Ладно. Хрен с ним с Марковым, догонит. А его рюкзачок для стимула заберем. Поехали.
Идея насчет рюкзачка была не лучшей. Когда автобус нас сгрузил в десяти километрах от пещеры, мы это поняли быстро. Попутку ждать оказалось безнадежно — тот же хлопок, втроем с четырьмя стратегическими рюкзаками тоже далеко не уйти, так что все равно придется Маркова ждать. Спелеология резко отличается от других разновидностей путешествий именно количеством груза — снаряжения и света нужно очень много. Если экспедиция сложная, перетаскивать все приходится в несколько ходок, а если простая — со своим рюкзаком еле-еле, а уж любой добавочный вес будет тем самым последним мешком, который ломает спину ишаку. В образе человеческом.
