Ознакомительная версия.
— Да.
— И ботаники показали, что это растение — южноамериканское и могло попасть на остров Пасхи только с помощью человека? А в Перу индейцы тоже называли его кумара?
— Верно.
— Тогда я задам тебе еще только один вопрос, после чего скажу ответ на задачку. Зная, что инки были мореплавателями, можем мы допустить, что их предшественники в Перу тоже выходили в море?
— Да. Мы знаем, что они много раз посещали Галапагосские острова. И мы знаем, что в доинкских могилах Паракаса, как раз там, где найдены рыжеволосые мумии, лежит много гуар с резной рукояткой. Гуары без паруса не применяются, а парус устанавливают на судах. Так что она гуара убедительнее всех легенд или ученых трудов говорит о развитии морского дела в Перу.
— Так вот, я тебе кое-что скажу.
— Я не хочу тебя слушать. Ты начинаешь делать выводы. Вместо того чтобы придерживаться фактов. У нас научная экспедиция. А не сыскная контора.
— Допустим, — согласился аку-аку. — Но чего бы стоил Скотленд-Ярд, если бы следователи только собирали отпечатки пальцев и не пытались схватить преступника?
Я не нашелся, что ответить, и мой мучитель продолжал:
— Ладно, поговорим о другом. Рыжеволосые длинноухие вытесывали на острове Пасхи длинноухих идолов с красными «волосами». То ли потому, что зябли, то ли потому, что прибыли из страны, где умели переносить большие камни и воздвигать статуи. Но вот появились короткоухие — полинезийцы, которые не зябли и которые нашли на острове достаточно дерева, чтобы вырезывать птицечеловеков и длинноухих бородачей с тонкими горбатыми инкскими носами. Откуда они пришли?
— С других островов Полинезии.
— А туда?
— Судя по языку, они дальние родичи низкорослых людей с плоскими носами, обитателей Малайского архипелага, что лежит между Азией и Австралией.
— Как они оттуда попали в Полинезию?
— Этого никто не знает. Ни в самой Полинезии, ни на других островах на пути к ней не найдено никаких следов. Мне думается, они прошли по течению вдоль берегов Азии до Северо-Западной Америки. Здесь, на островах у побережья, обнаружены очень интересные следы. И здесь строили огромные двойные палубные лодки, которые могли — опять с ветром и течением — доставить людей дальше, на Гавайский архипелаг и другие острова на юге. Одно очевидно: они последними, быть может всего лет за сто-двести до европейцев, достигли острова Пасхи.
— Если длинноухие пришли с востока, а короткоухие с запада, значит, в этих водах можно плавать в обе стороны?
— Конечно, можно. Да только в одну сторону сделать это куда легче, чем в другую. Взять первые плавания путешественников из нашей части света. Европейцы утвердились в Индонезии и по берегам Азиатского материка, но еще долго ни одно судно не пыталось выйти оттуда в Тихий океан. Ведь ни ветер, ни течение этому не благоприятствовали. Только после того как Колумб — по ветру и течению — достиг Америки, португальцы и испанцы уже оттуда вышли с ветром и течением дальше и постепенно узнали острова Великого океана. Полинезия и Меланезия были открыты испанцами, которые следовали описаниям инкских мореплавателей и шли по течению от берегов Перу. Микронезия, включая Палау и другие острова у берегов Азии, тоже была сперва достигнута из Южной Америки. А пройти обратно тем же путем испанцам не удавалось. Так было сотни лет. Из Мексики и Перу каравеллы шли до Азии в тропическом поясе, когда же надо было возвращаться, следовали до Америки с течением Куросио через пустынные воды к северу от Гавайских островов. Почему от малайских пирог или от бальсовых плотов и камышовых лодок инков мы должны требовать больше, чем от европейских каравелл? Помнишь француза де Бишопа, который собирался выйти на бамбуковом плоту с Таити, когда мы туда заходили? Однажды он задумал пройти на примитивном суденышке из Азии в Полинезию. Ничего не вышло. Тогда он стартовал из Полинезии в Азию — и развил отличную скорость. И вот теперь он задумал достичь Америки на бамбуковом плоту из Полинезии. Ему придется уйти далеко на юг, в холодное антарктическое течение. Может быть, он, европеец, и выдержит холодные штормы тех широт. Но если даже он благополучно подойдет к берегам Южной Америки, самое трудное ждет его на последнем отрезке, потому что течение круто поворачивает на север и его надо пересечь. Не справится — его понесет обратно в Полинезию, по тому же пути, каким шел «Кон-Тики», а потом и одинокий американец.[7]
Одно дело плыть на пароходе. Одно дело путешествовать по карте карандашом. Совсем другое дело — выйти в океан на первобытном суденышке.[8]
Я остановился, ожидая, что скажет мой аку-аку. Он уснул.
— Так на чем мы остановились? — заговорил он, когда мне удалось его растормошить. — Ах да, мы говорили о короткоухих, дальних родичах малайцев.
— Вот именно. О дальних родичах, потому что это не были малайцы. На пути через океан они явно где-то задержались. Там отчасти изменился их язык, но еще больше — физический тип. Антропологи различают полинезийцев и малайцев по всем признакам — от формы головы и носа до роста и типа крови. Только лингвисты видят между ними родство. Вот что странно.
— И кому же мне, бедненькому, верить?
— Тем и другим, пока речь идет о фактах И никому из них, когда они, пренебрегая друг другом, порознь составляют мозаику. В этом сила чистого исследования, — ответил я.
— И в этом его слабость, — сказал мой аку-аку. — Большинство специалистов сознательно ограничивают свой кругозор, зарываются все глубже и глубже каждый в свой шурф, пока совсем не перестают видеть друг друга. А что добудут, аккуратненько складывают наверху. Вам не хватает еще одного специалиста, который оставался бы на поверхности и обобщал результаты.
— Работа для аку-аку, — заметил я.
— Нет, работа для ученого, — сказал мой аку-аку. — Но мы могли бы ему кое-что подсказать.
— Мы говорили о возможной связи между малайцами и «короткоухими», — еще раз напомнил я. — Как ты, аку-аку, рассудишь, если языковеды говорят «да», а антропологи — «нет»?
— Если языковеды скажут, что негры Гарлема и индейцы Юты вышли из Англии, я предпочту послушать антропологов.
— Будем держаться Тихого океана. Только глупец станет пренебрегать данными языковедения. Язык одним ветром не переносится.
— Язык может найти много путей, — ответил мой аку-аку. — И уж во всяком случае он не может переноситься один против ветра. И если физический тип людей не совпадает, значит, что-то случилось в пути, пролегал ли этот путь на севере или на юге.
Далеко внизу показался всадник. Это врач экспедиции привез из долины Таиохаэ полную сумку пробирок с кровью для анализов. На всех островах, где мы побывали, он брал кровь. Вожди, старики и местные власти помогали отобрать тех, кого еще можно было считать чистокровными. С Таити мы самолетом отправили пробирки в термосах со льдом в Мельбурн, в лабораторию стран Британского содружества. Следующая партия будет выслана из Панамы, а самую первую увез «Пинто». Впервые оказалось возможным исследовать кровь туземцев Полинезии по всем наследственным признакам. Прежде были изучены только факторы А, Б и О, причем выяснилось, что в крови полинезийцев нет фактора Б. Но это же отличает аборигенов Америки, тогда как в Азии — Индия, Китай, Малайские острова — и в Меланезии-Микронезии у всех народностей найден этот фактор.
Ознакомительная версия.
