Так обстояли дела в Техасе, когда я вместо Кинтаны увидел унылый плоский остров, отделявший залив Матагорда от Мексиканского залива. Миновав Пасо-Кабальо, мы вынуждены были сразу бросить якорь, так как залив в этом месте настолько неглубокий, что пароходы садятся на мель.
Не теряя времени, я отправился в Матагорду, чтобы узнать, как быстро я смогу попасть в Кинтану, и с огорчением услышал, что первое судно отплывает только через два дня. Итак, я застрял в Матагорде, злой на себя и на весь мир, потому что Гибсон опережал меня на четыре дня и мог скрыться бесследно. И только мысль о том, что я сделал все, что было в моих силах, служила мне хоть и слабым, но все же утешением.
Ждать да догонять — хуже нет, но что оставалось делать?
Я нашел сносное жилье и приказал доставить туда с клипера мои вещи.
В те времена Матагорда была гораздо меньшим городом, чем теперь. Порт, расположенный в восточной части залива, и сегодня уступает по значению Галвестону. Как и везде в Техасе, в тех краях вдоль побережья тянется низменность, хоть и не топкая и неболотистая, но с очень влажным и нездоровым климатом. В таких местах ничего не стоит подхватить лихорадку, поэтому перспектива торчать там два дня без дела меня отнюдь не радовала.
Мою гостиницу можно было сравнить с европейским заезжим двором низшего разряда; комната напоминала теснотой каюту, а кровать была так коротка, что, когда я вытягивал ноги, голова упиралась в спинку, а когда устраивал поудобнее голову, приходилось поджимать ноги.
Я разложил вещи и решил выйти прогуляться по городу. В коридоре между моими «апартаментами» и лестницей я заметил вторую комнату, дверь в которую была открыта. Проходя мимо, я бросил туда взгляд и увидел на полу у стены седло, а над ним — висевшую на гвозде конскую сбрую. В углу, рядом с окном, стояло длинное ружье из Кентукки. Мне тут же вспомнился Олд Дэт, хотя все эти предметы могли принадлежать кому угодно.
Поворачивая за угол гостиницы, я неожиданно столкнулся с идущим мне навстречу человеком.
— Черт побери! — рявкнул тот. — Если уж вы мчитесь очертя голову, придерживайте вожжи на поворотах.
— Если уж я мчусь очертя голову, то, верно, улитка вам покажется пароходом с Миссисипи, — ответил я с улыбкой.
Незнакомец отшатнулся, всмотрелся в меня и воскликнул:
— Ба! Да это же гринхорн, скрывающий, что он сыщик! Что вы потеряли и теперь ищете в Техасе, к тому же в Матагорде?
— Уж конечно, не вас, мистер Олд Дэт.
— Охотно верю. Мне кажется, вы принадлежите к тем людям, что никак не могут найти то, что ищут, зато путаются под ногами у тех, до кого им дела нет. Наверняка вы проголодались и не прочь закусить и освежиться. Пойдемте причалим к столику в какой-нибудь пивной и выпьем по кружечке доброго пива. Как ни странно, даже в этой дыре нет нехватки благотворного напитка. Где вы остановились?
— «У дядюшки Сэма».
— Прекрасно! И я поставил свой вигвам там же.
— В комнате на втором этаже? Там, где лежит конская сбруя и ружье?
— Да. Я не в силах расстаться со сбруей — до того она мне нравится. Лошадь всегда можно раздобыть, а вот сносное седло встречается не так часто. Пойдемте, сэр. Я только что вышел из кабачка, в котором еще осталось свежее холодное пиво. В июньскую жару даже боги не пьют ничего вкуснее. Я готов осушить еще несколько кружек.
Он привел меня в заведение, где подавалось дорогое бутылочное пиво; мы были единственными посетителями. Я предложил Олд Дэту сигару, но он отказался, достал из кармана плитку жевательного табаку, отрезал от нее добрый кусок, которого с избытком хватило бы на несколько матросов, сунул в рот, пристроил за щекой и сказал:
— Вот теперь я готов выслушать вас. Каким ветром вас занесло в Матагорду вслед за мной? Неужто попутным?
— Нет, скорее встречным.
— Значит, вы не собираетесь ехать сюда?
— Я хотел попасть в Кинтану, но туда не шло ни одно судно, и я понадеялся, что отсюда быстрее доберусь до цели. К сожалению, и здесь придется ждать два дня.
— Смиритесь, сэр, наберитесь терпения, ждите и относитесь спокойно к тому, что счастье вам не сопутствует.
— Хорошо же вы меня утешили! И вы ждете благодарности?
— Благодарность излишня, — рассмеялся Олд Дэт. — Советы я даю бесплатно. Впрочем, мне тоже не везет: я застрял здесь из-за собственной медлительности. Мне надо было добраться до Остина, а затем несколько дальше вниз по течению Рио-Гранде-дель-Норте. Лучшее время года для такого путешествия. Прошли дожди, значит, в Колорадо вода поднялась и любая плоскодонка довезет вас до Остина. Стоит упустить момент — вода в реке спадет и туда уже не добраться.
— Говорят, что судоходство здесь очень затруднено.
— Собственно, здесь нет мелей или порогов: судоходству мешают завалы из полузатонувших деревьев. Течение нагромоздило их плотиной примерно в восьми милях отсюда, из-за этого река разделяется на несколько рукавов. Выше фарватер свободен до Остина, и даже дальше. Это место лучше обойти пешком и за ним сесть на пароход. Я так и собирался поступить, но уж больно мне понравилось здешнее пиво. Я лакомился им целый день и долакомился до того, что, когда пришел к причалу, пароход уже отошел. Мне пришлось тащить седло обратно в город, и теперь я жду следующее судно, которое отплывает завтра утром.
— Значит, мы товарищи по несчастью. Утешьтесь тем же, чем вы утешали меня: счастье вам не сопутствует.
— Ничего страшного. Я никого не выслеживаю, и мне совершенно наплевать, прибуду я в Остин сегодня, завтра или через неделю. Но меня до чертиков разозлило то, что один болван посмеялся надо мной. Он опередил меня и свистел с палубы, когда я, как осел, был вынужден стоять на берегу в обнимку с седлом. Если я когда-нибудь его встречу, задам трепку пуще прежней.
— Вы подрались с кем-то, сэр?
— Подрался? Олд Дэт никогда не дерется. Однако на «Дельфине» — я приплыл сюда на этом корыте — был негодяй, который то и дело посмеивался над моей внешностью и гнусно ухмылялся при встрече со мной. Я спросил его напрямик, что ему так не нравится, и он ответил, что ему не по вкусу мой скелет. Я врезал ему с правой так, что он рухнул на четвереньки. Потом он вскочил, принялся размахивать руками, схватился за револьвер, но вмешался капитан и приказал ему угомониться: старый шкипер встал на мою сторону и сказал, что тот получил по заслугам. Именно поэтому негодяй хохотал, не помня себя от радости, когда я опоздал на пароход. А вот его спутника мне жаль. Мне показалось, что это был настоящий джентльмен, хотя вид у него был грустный, хмурый, словно не от мира сего.
Я навострил уши.
— Не от мира сего? А вы случайно не слышали, как его зовут?
