Ознакомительная версия.
Туман рассеялся. Трава под ногами лошадей вздрагивала и рассыпала серебристую росу. Фургон громыхал по выпуклым корням деревьев на тропе и давил тяжёлыми колёсами хрупкие камешки.
— Остановитесь, сержант. — Бак осадил коня.
— Что такое? — Рябое лицо сощурилось и сдвинуло рыжие брови.
— Кто-то едет. — Бак опустился на землю и взял карабин. Впереди показались всадники, беззвучно проявившись в голубой дымке мутными силуэтами. Три сопровождавших солдата вскинули винтовки. Возница и охотник в фургоне тоже подняли ружья. Приближались индейцы. Многие из них были с перьями на головах. Лица густо раскрашены.
— Псалоки[7], — сказал Бак.
— Стало быть, стрельба отменяется, — расслабился сержант.
— Погодите. Что-то в них странное. Нервничают… — Бак погладил своего коня по морде, успокаивая. — На всякий случай держите палец на спусковом крючке. Сдаётся мне, что нам всё-таки придётся пустить пару-тройку свинцовых приветствий для сохранения наших волос.
Пятнадцать всадников остановились в полусотне метров от фургона, они вертелись на месте, размахивая луками, сбивались в кучу и снова разъезжались. Вперёд выехал индеец на пегой низенькой кобыле. Над висками были подняты характерные для Вороньего Племени пучки волос с раскрашенным пухом, волосы на лбу и макушке были ровно пострижены и зачёсаны ёжиком. Индеец подскакал вплотную и заговорил на плохом английском языке, поясняя речь жестами.
— Мы из Вороньего Племени. Белый брат знает мой народ. Я известен под именем Половина Волка. Мы — друзья. Большие Ножи верят друзьям. Мы верим вам. Нужен правдивый язык. Половина Волка говорит, что сегодня у нас на сердце тяжело. Храбрые ходили против Лакотов. Мой сын и пять других молодых погибли. Лакоты сильны. Наши сердца плохие сейчас. Нужен бой. Мы хотим биться, чтобы наполнить себя радостью победы. Вы первые на пути. Мы будем драться с вами.
Индеец замолчал, тут же развернул кобылу и помчался к своему отряду. Послышались гортанные выкрики. Бак торопливо отогнал своего коня к фургону.
— Вы поняли? — успел спросить он.
— Но это бред! — возмутился сержант, держа приклад у плеча. — Почему мы должны сражаться с ними, если они не поладили с Сю?
— Сержант, сейчас не время для разговоров.
Над отрядом Абсароков взвились два пороховых облачка, прокатилось глухое эхо. Индейцы выпустили несколько стрел и рассыпались, направляясь зигзагами к фургону. Солдаты дали залп, и дикари прытко развернулись и погнали своих лошадок в обратную сторону. Отъехав на безопасное расстояние, они продолжали улюлюкать и размахивать над головами луками и копьями. Их стрелы не долетали и падали в траву. Ещё пару раз донеслись выстрелы их старинных, может быть, даже кремнёвых ружей.
— У них нет винтовок, только две эти штуки на всю банду! — крикнул охотник с длинноствольным «буйволиным» ружьём. Он прицелился и спустил курок. Половина Волка упал с гривастой кобылки лицом в мокрую траву. Несколько воинов помчались к нему, свесившись с лошадей.
— Сержант, — Бак дёрнул синий рукав с нашивками, — давайте налетим на них.
— Их пятнадцать человек.
— А нас семеро, — ответил Бак и вспрыгнул в седло, — но они потеряли вожака. Они не захотят сражаться серьёзно, сержант, у них сегодня не тот дух. Если мы уложим ещё пару этих крикунов, остальные не станут задерживаться поблизости. Решайтесь.
Сержант кликнул людей и взмахнул рукой. Солдаты погнали коней на пляшущие фигурки индейцев. Дружный залп из пяти карабинов свалил одного из Абсароков. Бородатый охотник тщательно прицелился, не покидая фургона, и выпустил заключительную пулю в сражении. С пони рухнул ещё один дикарь.
Абсароки успели подхватить с земли двух убитых (среди них Половина Волка). Третьего подстреленного подобрали солдаты. Индейцы скрылись. Солдаты подтащили мёртвого туземца к ближайшему дереву, раздели покойника донага и подвесили за ноги к мокрой от прошедшего дождя ветке. Бак протестовал, яростно отгонял синие фигуры от мертвеца и кричал в лицо солдатам:
— Так нельзя! Это оскорбление! — Он кружил вокруг рыжего сержанта и расталкивал солдат прикладом. — Псалоки предупредили нас, а могли расстрелять из-за кустов. Это честный бой…
— Но с нас, если бы что, содрали бы кожу с волосами.
— Это Псалоки. Они не посмели бы, сержант. Они приедут через день в форт извиняться. Они привезут трубку. Вот увидите.
— Эллисон, заткнитесь. Пусть туземец висит. Ничего страшного. Я же не отрезаю ему яйца, а мог бы! — Сержант оскалился и раздражённо дёрнул козырёк фуражки.
— Поехали, эгей! — Маленький отряд покинул опушку, продолжая прерванный путь в форт Пьер. Фургон качался, растрясая наваленные в него туши оленей.
Повозка с грохотом вкатилась в деревянные ворота, и столпившиеся солдаты принялись разгружать её. Тяжёлые трупы животных громко шлепнулись на землю. Громко стукнулись о спицы колёс оленьи рога, и между губ одного из мёртвых животных показался окровавленный язык. Бак отвёл коня в стойло и ушёл в комнатушку, где на стенах были растянуты шкуры антилоп и медведей, где густо пахло табаком и потными мокасинами. В этом тесном помещении ютились охотники и следопыты, приписанные к военному посту. С установленных в два яруса кроватей свисали поношенные шерстяные носки, источавшие густой запах. Бак бросил голову на руки, недолго посидел без движений, затем взглянул в окно. На дворе шумели возбуждённые голоса, начался красочный рассказ об утренней стычке.
7
День был пасмурный, мрачный. Если бы не сознание того, что форт с его Синими Мундирами остался позади, то настроение Эллисона можно было назвать чертовски дурным. Он покинул укрепление в полном одиночестве, не только никому не пожав руку на прощание, но едва не устроив животную драку с лейтенантом Бигсом. Повод был пустяковый (какая-то глупая солдафонская шутка), но Бак вспылил. Их разняли стоявшие неподалёку трапперы.
— Полно тебе, сынок, — прошепелявил старый канадец Фурье, вытирая полами замшевой куртки медвежий жир с ладоней. Этот седовласый охотник со сломанным носом с первого дня знакомства называл Эллисона сыном. — Неужели у тебя не хватает ума чувствовать себя выше этих синих рубашек и пропускать их бесцветные шутки мимо ушей?
— Я устал от них, Фурье.
— Уезжай. Что тебя удерживает?
— Но ведь меня наняли на строго оговоренный срок, — возразил Бак.
— Это они обязаны жить по уставу, а ты — человек вольный. Высморкайся в их сторону и спокойно садись в седло.
Бак решил последовать совету старого канадца и рано утром собрался в путь.
Ознакомительная версия.
