Ознакомительная версия.
— Что ты хочешь от меня, разбойник?!
— Не упрямьтесь и расскажите Миннегаге, куда девался ваш конвой. Эта индианка рвет и мечет, потому что от нее ускользнул ее злейший враг — индейский агент Джон. Его голову она сменяла бы по весу на золото.
— Но я ничего не знаю!
— Говорю вам, не упрямьтесь! Серьезно. Вы думаете, что вы уже подверглись пытке? Это грубая ошибка. На самом деле то, что вы испытали, только цветочки. А ягодки будут впереди. В вас постреляют еще с четверть часика, потом примутся загонять под ногти заостренные кусочки дерева. Вы вытерпите это — индейцы обвяжут каждый ваш палец в отдельности насыщенным серой трутом и потом подожгут его. Кончится тем, что вас разложат на земле и на вашей груди разведут костер. Я не знаю точно, чем это кончится. Но если вы и выживете, то дышать вам придется уже не легкими, которые будут совершенно испорчены, а жабрами.
— А еще что вы придумаете, звери?
— О, после этого сама Миннегага займется приведением в порядок вашей прически. Из нее вышел бы прекрасный парикмахер, как из меня — настоящий художник. Конечно, работать она будет не гребешком и ножницами, а ножом. То есть, милорд, Миннегага в мгновение ока избавит вас навсегда от забот о прическе, содрав ваш скальп. Уверяю вас, она — большая мастерица по этой части и притом большая любительница скальпировать именно белых. Что делать? Каждый развлекается как умеет. Вы любите охотиться за бизонами; я когда-то не без успеха очищал карманы неосторожных путешественников. Вы и я, мы оба
— любители бокса. А маленькая индианка всему на свете предпочитает пополнять свою коллекцию скальпов новыми экземплярами… От одного миссионера я слышал, как язычники, должно быть из итальянцев, истязали Иисуса. Но вам придется вытерпеть еще больше. Не будьте же упрямцем, развязывайте язык, пока еще не поздно. Тем более, между нами говоря, это пустой каприз женщины. Если вы и скажете, куда отправились трапперы, то этим вы ничуть не повредите им — с того момента, как они вас оставили, прошло немало часов. Беглецы давно затерялись в беспредельном просторе прерии и раз десять успели изменить направление; кроме того, в степи бушевал пожар, убравший все следы. Сомневаюсь, чтобы они уцелели в этом пекле. Им вы не поможете, а отказом сказать пару слов ставите на карту собственную жизнь, которая и без того висит на волоске.
— Я буду говорить! — сдался англичанин.
— Давно бы так! Умные речи приятно и слушать! Итак, где вы расстались с вашими провожатыми?
— В прерии, почти на том самом месте, на котором потом встретился с вами, бандит.
— Ладно! А куда они направились после?
— Я видел, что они шли к северу.
— Значит, направлялись к горам Ларами? Хорошо! Но скажите еще: степь в это время уже горела?
— Мне кажется, пожар был уже близок.
— Ну вот и все, что нам нужно было знать! Ей-богу, не стоило упрямиться столько времени. Сказали бы раньше и не испытали бы таких неприятностей. Эх, милорд! И какого черта вас понесло сюда? Денег у вас, вероятно, куры не клюют. Страна ваша, говорят, очень богатый край. Жили бы себе там и не испытывали бы таких треволнений. Подождите: пока что я попытаюсь несколько облегчить ваши страдания. Думаю, теперь Миннегага оставит вас в покое. Ей будет не до вас: отправится в горы разыскивать индейского агента Джона. Тем временем мне, может быть, удастся устроить для вас что-нибудь.
С этими словами метис ловко вытащил из тела англичанина стрелы, смыл запекшуюся кровь, смазал ожоги и ранки медвежьим жиром и заставил-таки лорда Вильмора выпить несколько глотков жгучей жидкости. Потом Сэнди Гук махнул рукой державшим наготове свои стрелы воинам, чтобы те прекратили упражнения в стрельбе, и направился к Мин-негаге с докладом о результатах переговоров.
Минуту спустя возле столба пыток не было никого из индейцев, потому что, получив какие-то указания Миннегаги, они разошлись, явно собираясь в дорогу.
Гук вернулся к лорду Вильмору и стал освобождать его.
— Слушайте, милорд! — сказал он вполголоса. — Я не очень-то верю вашим словам. Может быть, вы соврали? Это неважно. Важно другое: если Миннегага сама примется переспрашивать вас, то вы уж стойте на своем, не сбивайтесь. Твердите одно: трапперы направились к горам Ларами. Если Миннегага погонится за ними в том направлении, мне легче будет дать вам возможность удрать.
— Вы устроите мне побег?! — изумился англичанин.
— Разумеется! Все-таки вы — белый. И что, честно говоря, я выгадаю, если с вас заживо сдерут шкуру? Нет, я не люблю таких фокусов.
— Вы поступите благородно! Если я спасусь, я похлопочу, и английское правительство наградит вас медалью с дипломом за спасение погибающих.
— Медаль? Диплом? Нет, я, знаете ли, человек скромный. Мне, право, будет совестно носить такую медаль. Между нами, я удовольствуюсь гораздо меньшим. Например, ваши золотые часы я мог бы взять себе на память о приятном знакомстве с вами.
— Но это грабеж!
— Что вы, милорд! Просто мне хочется почаще вспоминать вас. Выну часы, посмотрю на них и вспомню о нашем знакомстве. А чтобы не соблазниться и не пропить их, я некоторое время свои расходы буду покрывать тем золотом, которое я выгреб из ваших карманов.
— Вор всегда останется вором!
— Зачем бросать хорошие привычки, милорд? — засмеялся бандит, фамильярно похлопывая по плечу англичанина. — Вот вы, например, ни за что не откажетесь ежемесячно взыскивать с ваших арендаторов арендную плату, хотя то золото заработано ими, а не вами. Зачем же мне быть умереннее и отказываться от возможности ограбить вас, как вы грабите своих арендаторов? Потом, я нашел в вашем кармане такую хорошую чековую книжку! Вы любезный человек, а я, признаться, давно уже думал заняться собиранием автографов выдающихся современников. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии — дадите посмотреть, как вы подписываете чеки. Уверяю вас, я немедленно отправлю их на сохранение в банк.
— Разбойник! Бандит!
— Милорд! Что будешь делать? Я сам оплакиваю свою участь: глубоко убежден, что из меня вышел бы прекрасный пейзажист или портретист. И если бы я унаследовал от моих родителей парочку миллионов, как вы, то ни в коем случае не стал бы заниматься разбоем — приятного в этом занятии, скажу по совести, мало. Куда лучше, подобно вам, понемногу обирать своих арендаторов. Но будет болтать! Пора собираться в путь.
Отряд индейцев с поразительной быстротой снял типи, навьючил весь багаж на лошадей и приготовился в путь.
Сэнди Гук привел двух лошадей, усадил на одну из них лорда Вильмора, руки которого оставались связанными за спиной. Сам он уселся на другого коня и поехал рядом с пленником, держа в руках отличный винчестер.
Ознакомительная версия.
