Со стороны шлюпа раздалось несколько выстрелов, но стреляли без прицела.
– Пустая трата пороха и пуль, – заметил Джефри. – Пистолеты не годятся для стрельбы на такое расстояние.
Ренно задумчиво кивнул, послюнявил палец и поднял его вверх, потом спокойно вложил стрелу в лук. Все остальные с любопытством наблюдали за ним.
Ренно подождал, когда бриг опустился с гребня волны, хорошенько прицелился и пустил стрелу. Боцман Скиннер с триумфом закричал:
– Ты прикончил одного из негодяев, индеец!
Ренно слегка улыбнулся уголками рта; он видел, как человек на палубе шлюпа покачнулся, схватился за поручень и упал. Стрела прошла насквозь. Сражение на море почти ничем не отличалось от битвы в лесу, только прятаться тут было негде.
Ну что ж, значит, надо действовать, и Ренно достал из колчана еще одну стрелу. Французы принялись стрелять в него, но пули не долетали до корабля.
Ренно быстро осмотрел противников и выбрал мужчину, возвышавшегося над всеми остальными. На голове мужчины красовалась красная шелковая бандана. Ренно снова проверил ветер и выпустил вторую стрелу.
На секунду люди на обоих кораблях замерли. Гигант упал – стрела попала ему между глаз. Англичане издали победный крик.
Но битва только начиналась. Несколько французов, вооружившись крючьями, приготовились к абордажу; суда сближались.
Даже Ренно понял, что они хотят связать корабли бок о бок.
– Приготовьтесь дать отпор! – прокричал капитан Уинслоу.
Помощник Уотте помчался на основную палубу, за ним последовал и Джефри. По дороге он выхватил из ножен шпагу.
Ренно остался на капитанском мостике с капитаном и рулевым. Он смотрел на то, что происходило на главной палубе, с высоты примерно пять футов. Это давало определенное превосходство.
Корабли сошлись, раздался скрежет. Французы быстро зацепили корабль противника кошками, и через секунду уже были на палубе «Элизабет Луизы».
Ренно пускал стрелы вниз одну за другой. Там все смешалось. Скрещивались со звоном стальные клинки, раздавались выстрелы, все кричали и шумели.
Ренно оставался невозмутимым, как и подобает воину-сенека. Он выпускал одну стрелу и доставал из колчана следующую. С удовлетворением он отметил, что убил еще двоих нападавших и ранил третьего.
Джефри прекрасно владел шпагой и сейчас схватился с одним из французских офицеров. Ренно не удержался и на какое-то время залюбовался отточенными движениями Джефри. Вдруг француз покачнулся и отступил – он был ранен. Его оттащили назад на капер.
Внизу на палубе была такая толпа, что Ренно с трудом отличал своих от чужих. Настало время и ему вступить в рукопашный бой. Он отложил в сторону лук со стрелами, глубоко вдохнул и взял томагавк и нож.
Внезапно раздался оглушительный боевой клич сенека, и индеец ворвался в гущу сражения.
Потрясенные нападающие так и не пришли в себя. Этот полуголый демон совершенно выбил их из колеи. Они отступили, оставляя позади убитых и раненых.
Вскоре все было кончено. Французы обрубили канаты, удерживавшие корабли вместе, и шлюп стал стремительно удаляться.
Боцман Скиннер с гордостью доложил капитану, что все члены экипажа живы. Двое оказались ранены, но не сильно.
Не обращая внимания на стоявший вокруг шум, Ренно спокойно снял скальпы с двух французов, которых убил сам, потом сбросил их тела за борт. Никто ему не мешал.
Капитан Уинслоу приказал идти прежним курсом, а сам подошел к Ренно и сказал:
– Индеец, мы победили благодаря тебе. В жизни ничего подобного я не видел.
Ренно пожал плечами. Он исполнил свой долг, ничего более, но на душе у него было неспокойно. Он промолчал.
Осмотрели раненых, убрали грязь, все поздравляли и благодарили Ренно. Наконец и офицеры, и матросы сели за запоздалый обед.
Ренно высказал то, что беспокоило его, лишь спустя несколько часов, когда они с Джефри вместе стояли на палубе.
– Ты прекрасный воин, – сказал Ренно. – Я видел, как ты проткнул врага шпагой. Тебе нет равных.
Джефри расхохотался:
– Ну, он мне немного надоел, признаюсь. Но мне бы хотелось так же ловко пользоваться луком и стрелами, как ты. Ты всех поразил.
Ренно не слушал похвалы.
– Я научился стрелять из огненных дубинок англичан, – продолжал он. – Мне больше нравятся томагавк и стрелы, но я могу стрелять и из огненной дубинки. – Он уставился в палубу и сказал совсем тихо: – Но я совершенно не умею пользоваться длинным ножом, которым так прекрасно владеешь ты.
– Забудь об этом, – успокоил его Джефри. – Ты столько всего умеешь, зачем тебе шпага?
– Настоящий старший воин, – упрямо ответил Ренно, – должен уметь пользоваться всеми видами оружия. Ты научишь меня владеть длинным ножом.
– Хорошо, – согласился Джефри. – Когда приедем в Лондон, либо я буду учить тебя сам, либо найму учителя фехтования.
– Нет, – ответил Ренно и упрямо стиснул челюсти. – На корабле совершенно нечего делать. Начнем сейчас!
Так начался первый урок. Они занимались несколько часов, у Джефри даже заболела рука.
С тех пор в любую погоду они каждый день по нескольку часов проводили на кормовой палубе. Члены экипажа заинтересованно следили за обучением Ренно. Им казалось, что он быстро овладевает искусством фехтования, но сам Ренно оставался недоволен. Он был прирожденным атлетом, зрение у него было превосходное, а чувство равновесия лучше, чем у многих других, но он прекрасно понимал, что для того, чтобы сжиться со шпагой, чтобы инстинктивно реагировать на любое движение партнера, нужны тренировки и тренировки.
– Я еду в страну англичан, – постоянно говорил он. – Значит, я должен научиться пользоваться длинным ножом не хуже англичан.
Джефри был уверен, что из Ренно в результате выйдет незаурядный фехтовальщик. К тому же ему самому лишние тренировки тоже не помешают.
Алан де Грамон выбрил голову, оставив лишь прядь посредине. Он стоял у окна своей квартиры в Цитадели Квебека. Нехотя надел он униформу полковника легкой пехоты армии Его Христианнейшего Величества Людовика XIV. Сам он предпочел бы гуронский набедренник.
Прошло двадцать лет с тех пор, как индейцы сенеки во время набега на деревню неподалеку от Монреаля убили его жену и ребенка. Алан де Грамон вел двойную жизнь. Он командовал самым образцовым, самым дисциплинированным полком в Новой Франции. За образцово-показательную службу полка он дважды получал официальную благодарность в приказе. Но в то же время он был предводителем гуронов, иногда жил с индейцами на протяжении нескольких месяцев подряд, водил их в бой и набеги против общих врагов.
Сегодня Алан де Грамон был французом. Вчера вечером из Форта Луисберг на острове Кейп-Бретон прибыл новый главнокомандующий всеми французскими вооруженными силами в Новом Свете, генерал-лейтенант Этьен де Мартен. Он хотел что-то обсудить с Аланом. Алан не очень-то уважал французских генералов, но де Мартен дело другое. Генерал привез с собой в Луисберг четыре тысячи ветеранов, служивших под его командованием, да и сам он имел отличный послужной список. Наконец-то Париж прислал на высший военный пост в Америке человека, который умеет воевать.
