Узнав о том, как бледнолицые истребляют друг друга, восточные племена были до такой степени изумлены, что разослали гонцов ко всем дружественным племенам, чтобы сообщить им эту поразительную весть. Многие воины из племени Микко сомневались в достоверности слухов, и по этому случаю вождь созвал на совет всех своих старшин.
Долго беседовали они, покуривая трубки, а Хас-се, «носитель лука», внимательно прислушивался к разговору и думал о судьбе своего друга. Вдруг с реки, где купались подростки, донеслись громкие крики. Все повернулись в ту сторону, у всех мелькнула одна мысль: что если и в самом деле появился грозный Аллапатта и увлек на дно одного из купальщиков?
Но тревога тотчас же рассеялась: подростки гурьбой бежали к лагерю, а за ними быстро следовал молодой воин, которого не знал в лицо никто из присутствующих. Мальчики остановились перед палаткой вождя; один из них выступил вперед и рассказал, что молодой индеец плыл один в каноэ внизпо течению реки и, увидев мальчиков, спросил, как попасть в страну Алачуа и где находится племя индейцев, которые признают своим вождем Микко.
Молодой воин казался усталым и измученным. По-видимому, он совершил утомительное путешествие. Молча стоял он перед старым вождем.
– Я – Микко, – сказал старик. – А кто ты такой и что тебе здесь нужно?
– Меня зовут Э-чи, – ответил незнакомец. – Живу я на берегу великих вод, в деревне Селой. Сюда я пришел, чтобы увидеть Хас-се, твоего сына.
– Ты нашел того, кого искал, – отозвался Микко.
Когда Хас-се, ничего не понимая, выступил вперед, воин показал ему алое перо фламинго.
– Смерть грозит тому, кто посылает тебе это перо. Он призывает тебя на помощь.
Взяв перо из рук посланца, Хас-се воскликнул:
– Меня зовет Та-ла-ло-ко. Где он? Какая опасность ему угрожает?
Тогда Э-чи рассказал о гибели деревушки Селой, о захвате испанцами французского форта, о том, как сам он вместе с Ренэ Дево и двумя другими французами попал в плен к семинолам. Рассказал он о своем побеге и о мучительной смерти, которая грозит оставшимся в плену.
Все слушали его, затаив дыхание. Когда он умолк, Хас-се повернулся к вождю и сказал:
– Отец, тот, кто прислал мне это перо, – друг мой и брат. Я поспешу к нему на помощь.
– Да! И ты спасешь его, если он еще жив! – воскликнул старик.
Затем он спросил Э-чи:
– Запомнил ли ты тропу, ведущую к логовищу волков? Хватит ли у тебя сил немедленно отправиться в путь и указать дорогу моим воинам?
– Раненый олень не забывает тропы, отмеченной его кровью, – последовал ответ. – Я устал, но ненависть к семинолам придаст мне силы.
– Хорошо сказано, – похвалил старый вождь.
Повернувшись к Я-чи-ла-не, своему зятю, он сказал:
– Я дам тебе двадцать воинов. С ними ты отыщешь гнездо семинолов. Если Та-ла-ло-ко еще жив, спаси его, а также двух других пленников, и приведи их сюда.
Выслушав старика, Я-чи-ла-не стал приводить приказ в исполнение. Через час двадцать воинов под предводительством Я-чи-ла-не готовы были тронуться в путь. Конечно, среди них находился и Хас-се.
Э-чи, проводник маленького отряда, выкупался в ручье, сытно поел и заявил, что не чувствует усталости.
Когда стемнело, воины разместились в каноэ и, налегая на весла, быстро поплыли вверх по узкой реке, к страшным болотам.
Э-чи сидел в первом каноэ, вместе с Хас-се и Я-чи-ла-не.
Подробно рассказывал он им о событиях последних дней и о своем побеге. Как удивились бысеминолы, если бы слышали этот рассказ!
Попав в деревню семинолов, Э-чи решил бежать в первую же ночь.
Зная, что караульный день и ночь охраняет тропинку, он придумал способ отвлечь его внимание хотя бы на несколько минут. Как только стемнело, начал приводить свой план в исполнение.
Заранее отыскал большой камень и спрятал его в кустах, неподалеку от того места, где начиналась тропа. Затем сорвал с головы перья – головной убор семинолов, – швырнул их на землю и, затянув унылую песню, бросил камень в темную воду. Тотчас же отполз он в сторону, а когда караульный подошел к зарослям, Э-чи благополучно добрался до тропинки.
Стрелой помчался он по тропинке. Ему повезло: ни разу он не споткнулся, ни разу не ступил на зыбкую почву. Тропинка привела его к лагуне, где были спрятаны каноэ семинолов. Завладев одной из них, он без отдыха плыл по направлению к стране Алачуа. Он запомнил указания, данные ему Ренэ, и не сбился с дороги.
Хас-се и Я-чи-ла-не внимательно выслушали рассказ и долго хвалили Э-чи за ловкость, благодаря которой удалось ему бежать. Э-чи, растянувшись на дне каноэ, крепко заснул и проснулся только на рассвете.
Между тем в деревне семинолов все приготовления были закончены, и празднество началось в тот самый день, когда Э-чи явился в лагерь Микко. В течение двух дней Ренэ Дево с ужасом прислушивался к звукам, проникавшим в хижину, где он лежал. Слышал он ни на секунду не затихавший бой кас-а-лал-ки, индейского барабана, и трескотню трещоток – черепашьих щитов, наполненных сушеными ягодами; под аккомпанемент этих инструментов плясали индейцы.
В хижину Ренэ никто не заглядывал, кроме караульного, который приносил ему воду и пищу, но упорно отказывался отвечать на вопросы.
Однажды, когда Ренэ поужинал, явился караульный и, ослабив путы на ногах пленника, вывел его из хижины – в первый раз с тех пор, как Ренэ попал в деревню семинолов. Два рослых воина заставили его идти через всю деревню. Это торжественное шествие сопровождалось грохотом трещоток и барабанным боем.
Ренэ, несколько дней пролежавший со связанными ногами, шел твердым шагом, хотя распухшие его лодыжки мучительно болели.
Процессия приближалась к тропинке, которая вела от острова к лагуне. Музыка и крики привлекли внимание караульного, и так сильно захотелось ему поглазеть на Ренэ, что он покинул свой пост и отошел на несколько шагов в сторону от тропы.
Пока он стоял, повернувшись спиной к тропинке, три темные тени мелькнули у самой воды и скрылись в зарослях, окаймлявших остров. В сумерках никто их не заметил. Спрятались они в том самом месте, где несколько дней назад Э-чи оставил свой головной убор из перьев.
Процессия проследовала дальше, а караульный снова занял свой пост. Он не подозревал, что в зарослях притаились враги, которые не спускают с него глаз. Если бы в темноте удалось ему их разглядеть, он бы узнал одного из них – Э-чи, но другие двое – Я-чи-ла-не и Хас-се – были ему незнакомы.
Да, три друга явились на помощь Ренэ. Им посчастливилось проникнуть никем не замеченными и без кровопролития во владения семинолов. Ночь и день плыли они по реке, пока не увидели маленькой лагуны. Здесь Э-чи отыскал тропу, извивавшуюся среди болот, и повел по ней отряд. Никого не встретили они на своем пути, так как все семинолы присутствовали на празднестве. Не доходя до островка, Я-чи-ла-не остановил своих воинов и приказал им остаться здесь, между тем как сам он вместе с Хас-се и Э-чи попытается ближе подойти к деревне и обдумать план дальнейших действий.
Втроем подкрались они к тому месту, где стоял караульный, и шепотом стали совещаться, как пройти мимо него. Появившаяся в это время процессия с Ренэ во главе побудила караульного покинуть пост, и они не замедлили этим воспользоваться. Словно тени скользнули они за его спиной и спрятались в кустах.
Ждали они ночи, когда семинолы разойдутся по своим хижинам и заснут крепким сном. И снова помог им случай. Густые черные облака затянули небо, погасли звезды, и над деревней разразилась гроза. Под покровом темноты трое друзей покинули заросли и поползли по направлению к хижинам. Впереди полз Э-чи, отыскивавший хижину, в которой был заключен Ренэ.
Наконец, они увидели стоявшего у входа часового. Э-чи растянулся плашмя на мокрой земле и натянул тетиву лука. При первой же тревоге он должен был вонзить стрелу в сердце караульного, а затем освободить Ренэ и бежать вместе с ним.
