Поле, на котором находились их посевы, было расположено довольно далеко. Хун-Ахау очень любил, когда по пути отец, Ах-Чамаль, что-нибудь ему рассказывал: он знал много интересных и страшных историй. Но чтобы отец начал рассказывать, надо его о чем-то спросить. Хун-Ахау вспоминает о доме батаба.
– Отец мой, почему ты не батаб? Тогда бы мы еще спали так же, как он сейчас! И почему мы должны отдавать ему часть своего урожая? Ведь он не работает на нашем поле, да и на его участке за него трудятся другие.
Ах-Чамаль поворачивает голову, смотрит на сына.
– Быть батабом не так-то просто, – отвечает он, – для этого надо происходить из знатного рода, изучить священные письмена, уметь управлять людьми, быть опытным в военных делах. Батаб собирает подати не для себя; он отправляет их ко двору нашего правителя; только благодаря молитвам великого «владетеля циновки»[3] и жрецов боги посылают нам хорошие урожаи. А если будет война? Кто, кроме батаба, соберет войско, раздаст вооружение из «Дома оружия», защитит наш урожай от жадного врага, дома от пожара, наши семьи от плена?
Хун-Ахау молчит. В самом деле, кто будет делать все эти важные дела, кроме батаба?
– Правда, – неожиданно добавляет отец, – когда я был мальчиком вроде тебя, мой отец рассказывал мне со слов его прадеда, что в давние-давние времена было по-другому. Батаба назначал не великий правитель. Тогда все жители поселения собирались на большую площадь и выбирали батабом любого из тех, кто им больше нравился, того, кто в бою показал свою храбрость, кто был умнее и опытнее всех. Тогда не было никаких податей, все помогали друг другу при работе, а весь урожай оставался в доме. Батаб работал в поле, как и все остальные.
– Отец мой, расскажи о путешествиях нашего предка, – просит Хун-Ахау. Он знает, что его прапрадед совершил большое путешествие, видел много чудесного; юноша очень гордился им и всегда был готов слушать о его приключениях. А отец, когда рассказывает о предке, каждый раз неизменно добавляет что-то новое и неизвестное.
– Твой прапрадед, Ax-Балам, был знаменитым охотником, – начинает отец. – Родители и братья его умерли во время великого голода. Когда же в его селении начались междоусобицы, он, юноша, только что отпраздновавший праздник совершеннолетия, ушел оттуда, взяв с собой лишь оружие и горсть кукурузных зерен. Как он пришел в наше селение и стал жить здесь, ты уже знаешь.
Хун-Ахау кивает головой. Да, эту историю он знает.
– Но до того как прийти сюда, он много путешествовал, много повидал. И вот однажды, на четвертом году своих странствий, – продолжает Ах-Чамаль, глядя прямо перед собой, – твой прапрадед попал в дремучий лес. Много дней он шел по этому лесу, не видя ни одной человеческой души, и временами ему казалось, что он приближается к Шибальбе – царству мертвых, – так таинственны и страшны были заросли. Он ползком пересекал огромные болота, духи которых старались утащить его вглубь. Много раз Ах-Балам встречал владыку лесов, почтенного ягуара, но наш предок становился на колени, и владыка проходил мимо, не трогая скитальца. Наверное, ягуар знал, что встретившийся носит его имя[4]. Питался Ax-Балам водяными лилиями и птицами, которых ловил силками из своих волос.
И вот однажды, ранним утром, он вышел на небольшую поляну, посредине которой стояла огромная человеческая голова, высеченная из камня. Такие каменные головы иногда встречаются и в лесных чащах, и среди полей. Но никто не знает, чьи руки вытесали их и когда. Велико было искусство мастеров, сделавших эту голову, потому что она казалась живой, и нашему предку почудилось, что глаза ее следят за ним. Но твой прапрадед был бесстрашным человеком; он смело подошел к голове вплотную и, потрясая боевой палицей, воскликнул: «Я тебя не боюсь! Кто ты?»
– И голова ему ответила? – спросил Хун-Ахау, сгорая от любопытства. Никогда еще отец не рассказывал ему этой удивительной истории.
Ах-Чамаль укоризненно посмотрел на сына.
– Разве может юноша прерывать речь старшего? – строго спросил он, но, видя смущение и раскаяние на лице сына, добавил: – Смотри, чтобы больше этого не было! Нет, голова оставалась безмолвной. Наш предок внимательно осмотрел ее и увидал, что губы изваяния вымазаны свежей кровью, а неподалеку стоит погасшая курильница. «Значит, это изображение божества, – подумал он, – и ему приносят жертвы».
И желание увидеть человека после долгих дней одиночества было так сильно, что наш предок решил остаться на этой поляне, пока не встретится с приносившими жертву.
На следующий день твой прапрадед увидал его: это был человек средних лет, и лицо его походило на каменную голову, как будто они были родные братья. Наш предок смело подошел к нему, когда тот, вымазав губы изваяния свежей птичьей кровью, начал разжигать огонь для воскурения помом[5] – смолой одного дерева. Ее, ты знаешь, употребляют при богослужении. Незнакомец страшно испугался и, упав на колени, просил не убивать его; он принял нашего предка за лесного духа. Речь приносившего жертву показалась Ах-Баламу необычной, но все же понятной. И вот что рассказал нашему предку человек, приносивший жертву каменной голове.
Много лет назад в этой местности жило могучее племя сильных и жестоких воинов. В страшных битвах они победили и покорили окружавшие их другие народы, в том числе и предков приносившего жертву. И был у победителей странный обычай: они отсекали у побежденного предводителя голову и зарывали ее неподалеку от своих жилищ в землю. Искусные мастера воспроизводили голову побежденного в камне, и это изваяние ставилось на том самом месте, где была зарыта настоящая голова. В дни празднеств они собирались около таких каменных голов, и победитель, взобравшись на нее, сверлил ей темя. Так они издевались над душами побежденных врагов, а кругом стояли согнанные отовсюду подчиненные и родственники погибшего вождя и горько оплакивали его мучения.
Но однажды с запада вторглись бесчисленные орды неизвестных людей. Они сломили могущество племени «Больших голов», и после кровопролитных сражений те были вынуждены бежать далеко отсюда. Местность опустела, потому что пришельцы, истребив большинство жителей, не остались здесь, а двинулись дальше в те края, откуда каждое утро приходит к нам солнце. Они ушли, и лес снова захватил расчищенные участки, храмы, площади и курганы, в которых племя «Больших голов» хоронило своих предводителей; среди буйной зелени потонули и их жилища. Глубоко под землей лежат погребенные ими сокровища: ожерелья, нагрудные пластины и топоры из драгоценного нефрита[6]. Люди «Больших голов» были очень богаты и зарывали такие приношения богам в землю через каждые пятьдесят два года. Теперь в эту пустыню приходят только потомки побежденных вождей, чтобы принести жертву духам предков…
