Ознакомительная версия.
Однажды он остановил фургоны и уехал далеко вперёд. Вернувшись через час, он объявил, что необходимо переждать.
— Что, собственно, произошло? — высунулся из фургона юноша с костылями.
— Пока ещё ничего, — сказал Бак и слез с коня. Длинная бахрома на его одежде заколыхалась. — Но произойдёт обязательно, если сию минуту поедем дальше.
О`Нил и Брэккет взволнованно забросали Бака вопросами. Ирландец нервно стискивал ружьё. Следопыт пояснил, что видел военный отряд.
— Краснокожие? — спросил О`Нил, обтирая вспотевшую шею и отгоняя мошкару.
Бак утвердительно кивнул.
— Я думал, случилось что-то серьёзное, а вы видели издалека кучку бродяг! — выкрикнул худой юноша из повозки.
Из фургона выпрыгнул ещё кто-то и заговорил, что они упустят обоз мормонов в Ларами. Послышались другие недовольные голоса. Эллисон слушал их молча.
— Я собственные волосы сумею сохранить, — сказал он вдруг, — но что вы будете делать? Или думаете, что индейцы послушают ваши проповеди и повернут обратно? Ошибаетесь, они любят достойного врага, сильного, смелого, храбрость которого можно ощутить на себе. А вас они просто со смехом убьют. У вас нет даже пистолетов.
— У меня есть револьвер! — выкрикнул калека. Загремели упавшие костыли. — И я умею им пользоваться. Когда мы приедем в Солт-Лэйк-Сити, я упрошу мистера Янга сделать меня мстителем… А вы — жалкий дикарь, который хочет заработать побольше денег. Мы платим вам за каждый день пути, поэтому и тянете время…
Мистер Брэккет воздел руки к небу и долго успокаивал своих братьев, убеждая их внять голосу разума. Бак поднялся вверх по склону и устроился под кустом, сосредоточенно вглядываясь в волнистый горизонт. Он не обернулся, когда стихли споры, и остался внешне невозмутим, когда два фургона из четырёх тронулись с места и, тяжело гремя, прокатили мимо него. Лениво следом трусили коровы, протяжно мыча. Бак проводил их глазами и мысленно попросил Всесильных Духов сжалиться над глупцами.
— Бак, — свесился из седла над ним О`Нил, — я поеду с ними. Кто знает, может, помогу чем-нибудь этим библеистам. Отпугну дикарей…
— Отпугнёшь? — спросил в ответ Эллисон, и в его глазах ирландец прочитал приговор.
— В любом случае, скальп у меня не слишком богатый, — принуждённо засмеялся О`Нил и обнажил бритую голову. Солнце вспыхнуло у него на затылке. — Да поможет мне святой Патрик.
Он понёсся вдогонку удаляющимся фургонам. Бак остался лежать на земле, следя за непонятными людьми, которые так спешили к своей смерти. В племени, где Эллисон провёл десять долгих лет, он знал нескольких ослабших стариков, которые специально выставляли себя противнику. Но то было иное. Они готовились к подобной кончине, героической и почти торжественной. Они наряжались, пели песни. Они не желали умереть от слабости и выезжали с военным отрядом или в одиночку, чтобы погибнуть, как полагалось воину. Один из стариков (Бак видел его достаточно близко и понимал, что дряхлые его руки не смогли бы удержать боевого топора) раскинул руки в стороны и остался стоять на месте, показывая врагам, что не сделает ни шагу назад, что он ждёт смерти. И его убили. Бак запомнил, как копьё, которым его пронзили насквозь, вышло из спины наружу. Обмотанная вокруг древка шкура выдры вылезла с обратной стороны тела сморщенным окровавленным клочком, подобно мокрому птенцу…
Но мормонов вело к смерти глупое упрямство.
Солнце нещадно поливало крутые холмы жаркими волнами дрожащего воздуха. Редкие облачка плавились в густом сапфировом небе. Топот лошадей и скрип колёс давно стихли. Наступила мучительная тишина.
— Господи, дай им пройти через ниспосланные тобой испытания, — сложил руки на груди бледный Брэккет.
Они прождали целый день в густо заросшей низине. Бак то и дело выезжал куда-то, долго смотрел, слушал, затем молча сидел около колеса фургона.
Утром он разрешил двигаться дальше. Он знал, что даже провидение не спасло уехавших вперёд упрямцев.
Перебравшись через ручей, Бак дал знак фургонам остановиться. Брэккет осадил своего мула возле Эллисона.
— Что случилось?
Бак потянул носом. Казалось, он не вбирал запах, а ощупывал воздух всей кожей лица. Его глаза буравили пространство. Затем они вдвоём перебрались через хребет длинного пологого холма и сразу же обнаружили фургон, на который было совершено нападение. Метрах в ста от него они увидели тело старика. Во время атаки он, видимо, выпрыгнул и побежал для чего-то к первой повозке. Его застрелили в спину, а голову искрошили дубинками. Рядом валялся топор, взятый из фургона и покрытый кровью. Тело старика было утыкано стрелами. Бак спокойно спешился, нагнулся над землёй и внимательно осмотрел следы вокруг тела.
— Вы пока позовите остальных, — вспомнил он про оторопевшего Брэккета.
Он выдернул из трупа несколько стрел и изучил их. От наконечника к оперению тянулись по три волнистые линии. Бак бросил стрелы и направился к фургону. Вокруг валялись обрывки картонных коробок, куски искромсанной упряжи и белела на солнце рассыпанная мука. Возле колеса лежало тело юноши-калеки, который так яростно ругал Бака за чрезмерную осторожность. Окровавленная правая рука его крепко стиснула барабанный пистолет, но все патроны оказались на месте. Он не успел выстрелить. Индейцы напрасно ковыряли и резали его руку, пытаясь достать оружие. Спазм смерти оказалась сильнее их ножей. Парень был оскальпирован.
Бак обернулся на звук громыхающих повозок. Над хребтом появились качающиеся брезентовые покрытия.
— Много вам придётся пережить на этом свидании со смертью…
Около фургона он увидел возницу. Остаток волос на плешивой голове был сорван, уши отрезаны, в теле торчала добрая дюжина стрел. Рядом с ним растянулся бритоголовый ирландец. Его застрелили в лоб, сняли добротную куртку и рассекли сухожилия на обеих руках. Ружья нигде не было, но вокруг валялись гильзы, много гильз. Ирландец успел повоевать.
2
Оставшийся путь покрыли за четыре дня. Мормоны были укутаны в траурное молчание, которое давило на Бака больше бесконечных разговоров о священной книге мормонов. В их молчании жил чудовищный испуг. Они дышали страхом друг на друга, дышали на Бака. Он ощущал их состояние всем телом. Они оказались в положении косули в окружении охотников.
Сам Бак испытал подобный страх впервые, когда увидел, как индейцы принялись убивать его родителей в точно такой же жаркий и пыльный день. Это случилось десять лет назад. В тот день Бак должен был отметить своё пятнадцатилетие. Индейцы появились внезапно и, пуская стрелы и издавая пронзительные вопли, стремительно окружили караван переселенцев. В памяти мальчика надолго отпечатались окровавленные тела отца и матери с расколотыми черепами.
Ознакомительная версия.
