— Нет, это не подойдет, я предложу тебе другое. Ты будешь бороться с нами против рода Медведицы!
Харка вздрогнул. Он, когда еще только начинал говорить, уже знал, что не имеет права возражать старшим, но тут он не смолчал:
— Я не снимаю скальпов с женщин… с детей…
— Ты будешь бороться против тех, у кого оружие в руках, а иначе — ты предатель, и я напялю на тебя женское платье и убью! Так ты будешь бороться?
Харка хотел еще что-то возразить, но не смог и только выдавил из себя:
— Да.
Матотаупа не смотрел на мальчика. Он добился своего, но что-то мешало ему взглянуть в лицо сына. И раздражение его не улеглось, а, напротив, усилилось. Он резко поднялся.
— Пошли!
Харка нетвердой, шатающейся походкой последовал за отцом.
Матотаупа двинулся тем же путем, которым они пришли. Направлялся ли он к Джо и его спутникам или туда, где располагалась милиция, сначала было непонятно, но скоро стало ясно, что они направляются к лагерю, к которому недавно подкрадывался Харка и у которого наверняка побывал и Матотаупа.
И еще не успели они дойти до лагеря, как до них донеслись выстрелы. Матотаупа остановился, прислушался. Выстрелы прекратились. Тогда Матотаупа ускорил шаг, и Харка последовал за ним.
Наконец они достигли лагеря. Костры тут были потушены, и нигде не было видно огня, только от обгорелых деревьев поднимались дымки. По-видимому, лагерь был обстрелян из луков. Вот из-за этого-то, вероятно, и потушили огни и ответили ружейным огнем. Но сейчас стояла настороженная тишина. Момент для встречи индейцев с белыми был неподходящий.
— Беги к Джо и сообщи ему обо всем! — приказал Матотаупа Харке.
Не сказав ни слова, Харка отправился. Он побежал, ускоряя бег, к тому месту, с которого начал разведку.
Когда он определил, что находится неподалеку от Джо, он издал условленный крик и получил ответ. Джо не спал, он стерег трех коней.
— Ну? — спросил он Харку.
— Пятьдесят три человека хотят сегодня уничтожить палатки рода Медведицы на Лошадином ручье. Мой отец около лагеря милиции. Ночью лагерь был обстрелян из луков.
— Опять это коварство индейцев! И сегодня совершится кара? Да, я должен там быть! Я обязан быть там ради моих погибших спутников! Мы отправляемся. Сейчас же! Ты возьмешь лошадь своего отца?
— Да.
— Ты выглядишь ужасно усталым. Ты не ранен?
— Нет.
— Ты выдержишь?
— Да.
— Теперь пошли! Иначе нельзя.
Харка сел на Серого, коня отца он взял за повод и понесся галопом по следу отряда. Джо поскакал за ним.
Они еще не доехали до ручья, где располагался лагерь, как вдруг Харка остановился.
— В чем дело? — спросил Джо.
— Нам навстречу идет человек.
— Человек? Я не слышу. — Джо все-таки взял ружье в руки, чтобы быть готовым к встрече.
Оба ждали. На одной из высоток показался Матотаупа и махнул рукой. Джо убрал ружье, а Харка поднял коня в галоп. Как только они встретились, Матотаупа тоже сел на коня, и они поехали дальше.
— Белые люди уже давно снялись. Я видел их. Они надеются, что мы их догоним, — угрюмо сообщил он.
— Вперед! — И Джо дал коню шпоры.
Матотаупа выехал первым, Харка по-прежнему замыкал цепочку. Всадники миновали место ночного пристанища милиции и поехали по следу.
Только далеко за полдень они достигли Лошадиного ручья. Матотаупа и Джо спешились. Отец оставил сыну коней и вместе с Джо поспешил на возвышенность, с которой хорошо обозревалась прерия.
Харка ждал и прислушивался. Не было слышно ни выстрелов, ни криков — полная тишина, лишь едва доносилось журчание ручья. Харка надеялся, что Шонка все-таки успел предупредить людей и белые не застали врасплох палатки рода. Военный вождь, может быть, успел распорядиться свернуть лагерь, а женщин и детей вовремя отправили в лес?.. А может быть, воины сражались с белыми?.. Харка мог пока только строить догадки, но Матотаупа и Джо — должны же они уже что-нибудь знать, ведь с холма видно…
— Поедем, — сказал Джо скорее всего просто потому, что надо же было что-нибудь сказать.
И снова всадники вытянулись в цепочку, и снова Матотаупа повел их галопом, и скоро встречный ветер донес до Харки запах дыма. Обогнули последний холм, закрывающий долину, и Матотаупа пустил коня шагом. Харка устремил взгляд на лагерь.
— Мы пришли поздно, но мои спутники отомщены, — громко сказал Джо.
Все выглядело так, как будто каратели застали лагерь на месте. На земле валялись полотнища и поломанные жерди. Четыре палатки остались нетронутыми. Но палатка жреца исчезла бесследно, пусто было место палатки совета, место палатки вождя. Может быть, их успели разобрать и увезти? Земля вокруг была истоптана. Виднелось несколько трупов. Харка заметил, что они обезображены.
На другом берегу ручья толпились люди милиции в своих кожаных ковбойских костюмах. Они еще не выпускали из рук ружей. Расседланные кони, впрочем, были под охраной. Мустангов рода Медведицы Харка не видел, но не видел он и убитых коней. Из своры собак только три пегих кобеля слонялись на месте побоища и, кажется, не прочь были заняться убитыми.
Джо, Матотаупа и Харка проехали мимо разрушенного поселка к группе карателей и спешились. Харка привязал лошадей в стороне от коней белых. Он хотел усесться у своего мустанга, но отец взглядом приказал и ему идти к белым. Матотаупа подошел к предводителю отряда, с которым, видимо, познакомился ночью. Он назвал Джо Брауна, и это вызвало общий интерес. Люди поспешили к ним и расселись вокруг. Все хотели услышать от самого Джо, как погибли его товарищи.
Джо рассказал, но, кажется, он с видимой неохотой вспоминал об этом событии и даже начинал испытывать неприязнь к этим людям, которые допытывались о подробностях. Затем он спросил:
— Ну а что здесь произошло?
— Д-да, — произнес вожак, — ваш разведчик Топ нас предупреждал… Но мои люди чувствовали себя слишком уверенно, и их было не удержать. Утром они ну прямо меня за горло взяли. Топ видел разведчиков, а на рассвете у нас даже произошла перестрелка. Значит, нечего было рассчитывать застигнуть краснокожих врасплох. А мы понеслись, как стадо глупых бизонов. Когда мы подъехали, все здесь было спокойно. Палатки стояли освещенные утренним солнцем, а у ручья две или три женщины брали воду. Но едва мы появились, как женщины словно провалились сквозь землю, а из палаток посыпались стрелы. Четверо наших убито. Троих из тех, что стреляли, мы уложили, двое — убежали. И может быть, женщины, что черпали воду, были совсем и не женщины, а переодетые мужчины, которые скрылись в палатках и стреляли?
