Офицеры артиллерийских расчетов уточняли траектории полета снарядов, матросы перезаряжали орудия, и вскоре раздался второй залп. Поднялся такой грохот, что перепуганные чайки взмыли высоко в воздух и улетели прочь от крепости. Некоторые выстрелы достигли цели, и во все стороны полетели обломки каменной кладки. Стены были разрушены в некоторых местах.
Генерал де Мартен не мог оставить без внимания такое нахальное поведение. Но его артиллеристы не были готовы к сражению, а к тому времени, когда они добежали до орудий, зарядили их и выстрелили, корабли уже отошли на безопасное расстояние, и французские ядра утонули в водах залива, не причинив никому существенного вреда.
Англичане дали понять французам, что могут напасть на Луисберг не только с суши, но и с моря. Защитники крепости были отрезаны от остального мира, они понятия не имели, что сталось с их собственным флотом, но твердо знали, что осада становится опасной.
Любая военная кампания – дело нудное и утомительное, и осада Луисберга не стала исключением. Лето тянулось день за днем, и солдаты начали скучать. Ряды англичан поредели, к концу августа четыреста человек были отправлены в Бостон на лечение. Их место, правда, заняли триста вновь прибывших под командование лорда Данмора «красных мундиров».
Французский фрегат однажды попытался прорвать морскую блокаду острова, но его быстро отогнали. В другой раз французский военный шлюп попробовал пройти к Луисбергу с посланиями из Парижа. Генералу де Мартену сообщали, что поздней осенью ему пришлют подкрепление, и просили продержаться до того времени. Артиллерия флота Великобритании отправила шлюп на дно до того, как он успел доставить послания генералу. Половина экипажа шлюпа, то есть двенадцать человек, погибла, вторая половина, в том числе и капитан, была взята в плен и направлена в Бостон.
Теперь обе стороны начали понимать общую стратегию военачальников английских колоний. Луисберг брали измором. Французы еще не один раз пробовали доставить продукты морем из Акадии, но из этого ничего не вышло. Среди горожан нарастали упадочнические настроения.
В боевых действиях более или менее постоянно участвовали только ирокезские скауты. Ночные вылазки продолжались, и воины Ренно не раз сталкивались с отрядами гуронов, оттава и алгонкинов. Эличи набирался боевого опыта. К концу августа на поясе у него висело уже шестнадцать скальпов.
Ренно радовался успехам брата. Гонка ничего не говорил, но ни Ренно, ни Эличи не расстраивались. Оба прекрасно знали, что отец ничего другого от них и не ожидал. В начале сентября Эличи и два его сверстника стали старшими воинами. Великий сахем по-своему выразил удовлетворение их достижениями.
Генерал де Мартен понимал, что может полагаться лишь на собственные силы. Настроение и боевой дух у его солдат падали с каждым днем. И в начале сентября генерал предпринял дерзкий шаг.
Однажды утром, сразу после рассвета, за крепостными стенами Луисберга раздался звук труб, ворота распахнулись, на плато в боевом порядке вышли пехотинцы в белой с золотом форме и двинулись на врага.
Ренно вместе с Недом Ридли вышли вперед на разведку и сразу доложили обо всем происходящем командованию.
– Французы наступают на наш лагерь, много солдат с огненными дубинками, – сообщил Ренно.
– Они идут с полковыми знаменами, – добавил пораженный Нед. – Словно на параде.
– Требую, чтобы мне предоставили честь встретить их! – заявил лорд Данмор и выбежал отдавать приказы своим «красным мундирам».
Бригадный генерал Уилсон покачал головой:
– Мне кажется, де Мартен решил сразиться с нами по-европейски. Но мы живем здесь по другим правилам, и было бы смешно идти у него на поводу.
Генерал Пепперелл настоял на своем:
– Пускай регулярные части британской армии сразятся с врагом так, как они умеют это делать. Их никто не обучал методам ведения боя в лесу.
– Но их намного меньше, чем французских солдат, а пушки Луисберга мощнее наших. Мы сильно рискуем.
Главнокомандующий улыбнулся своим подчиненным:
– А кто сказал, что мы будем играть по правилам де Мартена? Поднимайте свои войска, джентльмены, и ждите. Никто не должен вступать в сражение без моей команды.
Командиры ополченцев поспешно удалились.
Ирокезы тоже рвались в бой. Гонка с большим трудом сдерживал своих воинов, и лишь привычка повиноваться авторитету вождей помогла. Гонка оставил во главе воинов Сунайи, а сам вместе с Джефри Уилсоном и остальными военачальниками поднялся на высокий холм, откуда они и наблюдали за всем, что происходило внизу.
«Красные мундиры» вышли навстречу французам в том же боевом порядке. Командиры ополченцев смотрели вниз, открыв рты. Они считали полным абсурдом воевать в Новом Свете на европейский манер. Даже при сближении на плато войска с обеих сторон с огромным трудом поддерживали изначальный боевой порядок. Иногда им на пути попадались заросли труднопроходимого кустарника, и тогда им приходилось огибать препятствия, но даже на открытых пространствах то тут, то там росли деревья и кусты ежевики.
С большим трудом сторонам удалось сойтись. Битву начала мощная артиллерия Луисберга, в сторону «красных мундиров» полетели железные ядра.
– Будьте добры ответить им тем же, – приказал генерал Пепперелл артиллеристам Королевской армии и колонии Род-Айленд.
Вскоре в бой вступила артиллерия англичан. С обеих сторон стреляли без особого прицела, и генерал прекрасно понимал, что еще не скоро удастся выправить наводку.
Спустя четверть часа «красные мундиры» и солдаты в белой с золотом форме сошлись на расстояние мушкетного выстрела. Полки остановились и открыли огонь друг по другу.
Пепперелл с удовлетворением отметил, что де Мартен пустил в бой только пехоту. Конечно, на такой пересечённой местности кавалерия практически бессильна, но французы допустили главную ошибку, не послав в бой индейцев.
– Гонка, – решительно сказал Пепперелл, – атакуйте левый фланг врага. Никаких указаний с моей стороны вам не нужно, но будьте готовы к тому, что враги могут тут же выслать в бой своих индейцев.
Гонка ушел, и Джефри вместе с ним.
– Ополченцы атакуют правый фланг французов, – объявил генерал. – Ваши виргинцы тюйдут в авангарде, полковник Ридли. Массачусетс займет центр, за ним Нью-Йорк, Коннектикут и Нью-Гэмпшир.
Командиры ополченцев тоже отправились к своим полкам. На холме остались главнокомандующий и офицеры его штаба. Наконец-то после стольких месяцев ожидания обе армии сойдутся в открытом бою.
«Красные мундиры» и французские солдаты продолжали палить друг по другу. С обеих сторон солдаты проявляли беспримерное мужество. Если кого-то в строю убивали или ранили, другой солдат тут же занимал его место.
