— Все еще нет.
После этой встречи прошло два месяца. Зима не сдавала своих позиций. Время было за полдень. Дул резкий холодный ветер.
В одной из долин, северо-восточнее Найобрэры, показался всадник на буланом коне в сопровождении черной собаки. На нем были старые, украшенные скальпами легины, меховые мокасины и куртка из бизоньего меха. Это Рогатый Камень приехал на встречу с отцом. Однако в условленном месте отца он не встретил.
В загоне у блокгауза Рогатый Камень увидел мустанга Матотаупы. Значит, отец в блокгаузе. Надо было решать: уехать или, может быть, зайти к отцу…
Уже полтора года юный воин жил в глуши и не знал человеческого жилья. Он почти разучился разговаривать с людьми. Более сотни алчных искателей золота отправил на тот свет молодой индеец ножом, томагавком, стрелами.
С последней смены луны Рогатый Камень наблюдал за Джимом и Матотаупой. Он знал, что они снова вместе, он видел, что в блокгаузе собираются люди, среди которых были и давно известные ему бандиты. И сегодня, в присутствии этих людей, ему говорить с отцом?..
И все же он решился. Он подъехал к дому и пустил Буланого в загон, где уже был пегий конь Матотаупы.
Из блокгауза доносились тихие голоса. Открыв тяжелую дубовую дверь, Рогатый Камень окинул взглядом помещение. Слева далеко в углу сидел Матотаупа. Он был один. За другими столами тоже сидели люди. Они пили и разговаривали. Здесь были Билл, Том Без Шляпы И Сапог, малютка Джозеф. Когда Рогатый Камень медленно пересекал помещение, разговоры стихли.
Рогатый Камень молча сел против отца. Перед Матотаупой стояла пустая кружка. Бен поспешил ее убрать, чтобы заменить полной. Он попытался приветствовать молодого индейца, но тот даже не посмотрел на хозяина. Однако Бен заботился о доходе, он притащил виски и для Рогатого Камня. Молодой индеец не отослал его обратно, он выплеснул виски на пол и поставил пустую кружку на стол и сделал это так спокойно, как будто это было его обычным делом.
Матотаупа ничего не сказал на это. Он смотрел на своего сына, который сидел перед ним, освещенный факелом.
— Итак, ты здесь, — произнес он.
— Но ты не пришел на то место, как мы договорились, — после долгого молчания ответил Рогатый Камень; он медленно и отчетливо произносил каждое слово, подчеркивая его значение.
— Но здесь лучше, и я знал, что ты меня найдешь.
— Здесь, где тебе лучше, ты снова встретился с Рэдом Джимом, я это знаю. Здесь, я вижу, собралось много людей. Кто будет их вождем?
— Джим и я будем их вождями. Эти люди будут. жить как один род, который возглавлю я.
Рогатый Камень смотрел в глаза отца, и тот не отводил взгляда.
— Что вы задумали?
— Бороться против огненного коня и против всех краснокожих и белых людей, кто не с нами.
— Союз бродяг, — покачал головой Рогатый Камень. — Хорошо. Но ведь вы будете еще искать золото. А я буду стрелять в вас. Ты об этом подумал?
— Мы не ищем золото.
— Ты лжешь сам себе, Матотаупа. О чем говорили эти люди, прежде чем я вошел? Они смолкли, как только увидели меня. Вы будете искать золото, и я буду стрелять в вас.
— И в своего отца?
— Матотаупа, ты не предатель. Вот почему я еще ребенком покинул род и пошел с тобой. Но я надеюсь, что и теперь ты не станешь предателем. Ты знаешь, что Рэд Джим был в пещере, во владениях Большой Медведицы, близко от твоей тайны. Он стрелял в меня. Я тебе это говорил. Теперь он собирает банду, и я спрашиваю тебя, Матотаупа: готов ли ты расстаться с Рэдом Джимом и снять с него скальп?
— Нет.
— Все люди знают и все языки говорят уже много лет и зим, что Рэд Джим ищет золото дакота. Отец, я жду одну ночь. Но если поднимется солнце и ты все еще будешь братом этого белого человека, я уже не буду твоим сыном, и я буду в вас стрелять. Я сказал. Хау.
Матотаупа не ответил. Привычным движением он схватил кружку, одним глотком опорожнил ее, а потом поставил совершенно тихо, без единого звука на стол и подсел к играющим в карты.
Рогатый Камень поднялся. Неслышно, не обращая ни на кого внимания, он покинул помещение. Он не пошел к Буланому, а направился южнее, на песчаные холмы.
Голое, пустынное плоскогорье протянулось у подножия Скалистых гор. Опускался вечер. Раскаленное красное солнце уже исчезло за далекими хребтами. Подул резкий северный ветер. Он пронесся над редкой чахлой травой, подернул рябью лужу талой воды и подморозил ставший уже серым снег. На гребнях песчаных холмов еще играли последние отблески вечерней зари, а в долинах уже сгущались тени.
Рогатый Камень своим чутким ухом уловил топот коня одинокого всадника. Через некоторое время всадник показался на вершине одного из холмов.
Он выглядел совсем юным. На нем были кожаные куртка и штаны, обычные для пограничных жителей сапоги с высокими голенищами и высокая широкополая шляпа, какие носят белые люди, хорошо защищающая и от жары, и от холода, и от непогоды. На поясе у него из кобуры торчала рукоять шестизарядника, а за пояс был заткнут нож. Он ехал на гнедом коне, из седельного чехла которого высовывался приклад современной винтовки. Животное, видимо, почуяло воду и пошло быстрей.
Всадник переправился через реку и по южному берег подъехал к блокгаузу. Он осмотрелся, подыскивая место, где бы оставить на ночь коня. К узкой южной стороне длинной постройки примыкал большой огороженный загон, и юноша пустил туда, к другим коням, и своего гнедого.
Затем он медленно пошел вдоль длинной стены постройки к тяжелой двери и открыл ее. Свет изнутри дома упал на луг, уже окутанный вечерним туманом. Послышались громкие резкие голоса, крики пьяных. Когда молодой человек вошел и затворил за собой дверь, пропал и шум, и мелькнувший было луч света, и вокруг дома снова стало тихо и темно, как и должно быть в такой глуши.
Рогатый Камень оставался на вершине холма, пока не заблестели первые звезды. Среди донесшихся до него пьяных голосов он различил и голос своего отца. Джима в доме еще не было. Рогатый Камень решил подождать, не появится ли презренный негодяй в эту ночь.
Сын Матотаупы знал, что развязка приближается, ведь он сам к ней стремился.
Белокурый юноша, вошедший в дом, остановился около двери. Он снял шляпу, пригладил волосы и плюнул от омерзения: запах скверной водки и чад трубочного дыма были противны ему. Он совсем не собирался присаживаться к картежникам. Никем не замеченный, он прошел налево в дальний угол и сел на край прибитой к стене скамьи, над которой горел смоляной факел. Он недоверчиво взглянул на хозяина, идущего к нему. Хозяин поставил перед ним кружку виски. Молодой человек не испытывал особенного желания пить, но все же осушил ее залпом.
